Читаем Тот ещё туризм! полностью

Именно через это я перешагнула, когда писала "Исповедь жены военного строителя". Потом сколько ни мониторила похожий по теме для сравнения текст, но нет такого. Не нашла я ещё одну желающую подробненько описать своё гарнизонное житиё, всё только на кухнях фрагментами пересказывают. А я назло своей психике – перешагнула и подробненько описала "не выброшенные" годы и убитое по всем направлениям здоровье. Но ощущения, сопутствующие мероприятию запомнились как крайне болезненные. И надо ли повторить?

Так вот, теперь о рассказе. Я его внезапно обнаружила забытый, заброшенный с 24 февраля, недописанный в связи с временной утратой моей психикой интереса ко всему, кроме стрельбы за окнами. Нашла и начала читать. И он мне очень понравился.

И я решила сделать для него что могу, то есть хоть как-то, но завершить. Два дня занималась судьбой несчастного героя. Придумывала: или его уже об дерево стукнуть, или в вяло- текущую форму перевести на долгую и спокойную жизнь… Как интересно властвовать над чьей-то судьбой, пусть даже абсолютно придуманного персонажа.

Так вот, рассказ… Это для меня тоже сильно крупная форма… Вообще всё, что длиннее поста под картинкой для меня уже крупно. Поэтам – лирикам в этом плане можно по белому завидовать, или по чёрному. Сидит этот лирик, глаза закатил, дрочит и строчит. А ты? Пишешь/ стираешь, сидишь тоже весь такой задроченный, но в нехорошем смысле: "Ну было же какое-то такое слово… Нет, не это, а почти синоним…"

Интересно, вот за сколько Тургенев своё нетленное "Му-му" написал? Надо бы где-то справиться.

Короче, о чём это я? Так вот. Меня оставили в доме одну. Совершенно одну почти на неделю на хозяйстве в большом доме. Хозяйство состояло из двух котов и аквариума. Аквариуму в этом плане само трудно, рыбки – наиболее уязвимая часть общины, потому что о них само легко забыть. Они же не могут стучать в стекло и кричать: "Алло! Корми давай!" С котами в этом плане без проблем. Особенно с Пушеком, тот- говорящий, и всё в любое время суток из души вымет.

За одно я узнала, что не только в мужиках не разбираюсь, но и в котах – тоже. Я как думала: Пушек осознанный солидный пожилой кот, а Твистер – юный разгильдяй, которого не дозваться. Оказалось ровно наоборот. Юноша прибегал на зов не так чтоб моментально, но тем не менее. А вот Пушек! При чём всегда оставалось неизвестным: он дома засел или по улице ходит. Если дома – то можно спокойно дверь в сад закрыть и идти спать. А если он на улице?

Раньше у меня была собака и с ней прекрасно проходили стандартные провокации. Не отзывается сытая наглая Чапа на зов? Ладно, грюкнем входной дверью, и прибежит как милая хоть со двора, хоть из под кровати ведомая чувством долга "гавкать и стеречь свою жилплощадь".

А как кота провоцировать? Не знаю. Хорошо, что он хоть любит громко помяукать. Так что на улице ночевать он так ни разу и не остался. Его "мяу" могло поспорить не только с отработавшей микроволновкой, а и с пожарной сиреной. И я в конце концов простила ему его игнор, ведь может же быть, что животное по возрасту уже просто плохо слышит.

Так вот, о чём я? Да, мне вечно припадают какие-то подростковые испытания. Ну какой же паренёк не захочет остаться дома один. Но я – пожилая женщина и точно не хочу. У меня к тому была бы масса возможностей: как минимум два дома ждут свою героиню, и что любопытно – по обе стороны линии фронта. Но вместо этого я звоню своей подруге, и она объясняет мне, что когда ночью где-то в доме что-то непонятное шуршит, то это коты, они видите ли ночные животные.

– Ну вчера-то я так на котов и думала. Но сегодня – вот они оба спят рядом: один в кресле, второй на диване. А оно всё равно то там, то там… То из угла, то со второго этажа. То скребёт, то звякает…

И подруга начала меня терпеливо убеждать, что ночные шорохи это не всегда обязательно домовые, что есть ещё масса вариантов: ветка об шифер, ветка об стекло, птица ночная прилетела и по крыше ходит, кричит, охотится; ветер что-то принёс, шторы колышет, дальние звуки отдаются…

Я сидела, слушала её и думала: вот бывают же люди с такой широтой амплитуды вариантов, а пишу почему-то именно я, у которой только один вариант – демоны. Поэтому иду спать только в полностью коматозном состоянии, когда уже демоны- значит демоны, я – сплю.

Кстати, в первый же мой одинокий вечер случилась буря. Но погодное предупреждение пришло ещё утром: град, ураган… А как мы знаем: предупреждён – значит защищён. Ждала я ждала бурю, и с тем и заснула. Жара была и воздух – наверное тысячу процентов влажности. Я на полу на матрасе легла, от косого окна подальше. Моя спальня – в мансарде, и я представила как крупным градом бьёт по стеклу. Короче, забилась в угол и заснула где-то в полтретьего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное