Тот, кого я ненавижу

А затем вдруг поняла, сопоставив расспросы Мещерякова в группе, — они намеренно сюда явились. По мою душу.

Просто посмотреть? Или поиздеваться? И ведь как знали — явились в мою смену и уселись в моей секции.

Сразу накатила слабость и тошнота. Лишь однажды мне довелось обслуживать здесь своих знакомых, но те забрели к нам случайно, и сами при этом испытывали некоторую неловкость. А сейчас… чёрт, у меня внутри всё подвело от дурного предчувствия, от стыда, от беспомощности.

Они пока не видели меня. Я трусливо ретировалась, как только их заметила, в служебное помещение, и теперь наблюдала за ними через стеклянные витражи в дверях.

Их было пятеро — Королёв, Мазуренко, Мещеряков и ещё двое — девушка и парень тоже из нашего универа.

Они разглядывали зал, даже не пряча выражения брезгливости. Поднимали и переставляли приборы на столе, фыркали, смеялись.

Первый порыв был поменяться с Наташкой, попросить её, чтобы она их обслуживала. Но она-то тем более таких «гостей» не заслужила. Да и потом, надо как-то бороться с трусостью, не буду же я всё время от него бегать.

Я, как могла, настроилась быть невозмутимой и приветливой, даже с Мазуренко. Гости есть гости, и радушно обслуживать их — моя обязанность, от которой не отвертишься, даже если очень хочется.

А ещё, иногда улыбка может стать отличным щитом. Тебя бьют — а ты улыбаешься, будто всё нипочём, будто тебя это попросту не трогает. Хотя, если честно, до такого уровня дзена мне ещё расти и расти.

Набрав побольше воздуха в лёгкие, я вышла в зал и на ватных ногах направилась к их столику. И они тотчас, все как один, уставились на меня — зло, насмешливо, презрительно. И видно, что ждали моего появления. Значит, сомнений нет — пришли сюда намеренно.

Внутри у меня ещё больше всё задрожало. Ничего они мне не сделают, пыталась я себя успокоить, здесь же кругом люди, а взгляды и тон пережить можно.

Подойдя к столику, я их поприветствовала и подала папки с меню и винную карту. Старалась говорить спокойно и доброжелательно, но голос заметно дрогнул.

Особенно цепко меня разглядывали Мазуренко и Королёв. Остальные трое, прыснув, уткнулись в меню.

Но эти двое… Я прямо физически ощущала, как они ощупывали меня глазами с ног до головы. От их оценивающих, высокомерных взглядов возникло ощущение, словно я на каком-то невольничьем рынке выставлена обнажённая на показ. Вновь накатил удушающий стыд, но я, вскинув голову, посмотрела на Королёва прямо и… захлебнулась в кипящей ненависти, которая тем сильнее обезоруживала, что сейчас она была с примесью… не знаю, какого-то пугающего задора.

— Здравствуйте, девушка, — проворковала его подружка, ядовито улыбаясь. И тон её был такой же ядовитый. — Мы вот решили у вас поужинать.

— Мы вам рады, — я даже кое-как выдавила ей ответную улыбку, хотя мышцы лица практически свело от напряжения.

— О, как это мило, — засмеялась она, повернувшись к троице друзей. Те в ответ хохотнули.

— Не спеши радоваться, — бросил Королёв, криво улыбнувшись.

— Ага, — подхватила Мазуренко, — мы клиенты слегка привередливые.

— Мы рады любым гостям, — я старалась не пасовать под жалящим взглядом Королёва. Получалось, конечно, так себе.

— Девушка, скажите честно, а мы у вас тут не отравимся? — продолжала насмешливо Мазуренко. — А то мы впервые забрели в такую…

Она запнулась и изобразила брезгливость, оглядывая стены.

— Шаурмячную, — договорил за неё Королёв и скроил такую же брезгливую гримасу, только относилась она явно не к заведению, а ко мне.

— Точно, — кивнула его подружка.

— Ага, — подхватили остальные. — И антураж такой, да? Характерный такой… Дешёвской закусочной.

— О, да. Безвкусно, но зато пёстро и с блёстками.

— А запашок… чувствуете, запашок? Жира какого-то горелого.

— И немного тухлым пахнет.

— И правда, запах — фууу.

— Ага, блевотный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они, словно меня не замечая, продолжали «обсуждать» недостатки заведения. Кроме Королёва. Он больше в беседе не участвовал и не делал вид, как они, что меня тут нет. Он, наоборот, решил, видимо, пропалить во мне дыру. Но эти, дружки его, как только наш «Фараон» не унизили.

— Реально, в привокзальной закусочной приличнее.

— И такой вони нет.

Врали они, конечно. Никаких неприятных запахов здесь не было.

— Девушка, вы чувствуете, как у вас тут воняет?

— Нет, — честно сказала я.

И началось снова.

— Да они тут все принюхались давно.

— Да они тут сами давно провоняли насквозь.

Один из парней наклонился вдруг ко мне, повёл носом.

— О, точно. Бррр.

— Так, может, это не шаурмячная воняет, может, это… от нашей официантки так разит?

— Похоже на то.

— Девушка, вы мыться, ну и там… вещи стирать не пробовали? А то как бы аппетит даже пропал…

Королёв хоть и не говорил пока ничего, но с явным удовлетворением наблюдал за происходящим. И ведь я знала, что всё это намеренные, лживые оскорбления, а всё равно густо покраснела.

— Если вас что-то не устраивает, вам необязательно ужинать у нас. Есть много других хороших мест, — произнесла я.