Тот, кого я ненавижу

— Ого, вы нас прогоняете? — хмыкнула Мазуренко. — Какие тут вежливые официантки!

— Вовсе нет, не прогоняю. Я всего лишь забочусь о том, чтобы вы чувствовали себя комфортно.

На этом все почему-то расхохотались.

— Вы готовы сделать заказ? — стараясь игнорировать их хохот, спросила я.

— Нет, не готовы.

— Мне подойти позже?

— Да нет, тут постойте. Мы быстренько…

— Мясо на углях… — прочитал вслух Мещеряков. — Что, реально, баранина?

— Ты чего, Димас? — подал голос третий парень. — Какая, нафиг, баранина в шаурмячной? Сто пудов кошатина какая-нибудь.

— Да, баранина, — ответила я Мещерякову.

— Блин, и вина тут все фуфлыжные, — протянула девушка, откладывая винную карту. — А нормальных вин у вас нет? Не этого дешёвого пойла?

Ну, в винах я полный ноль, так что предложила им позвать сомелье, он бы им помог. Но они отказались.

— Не знаю, что и выбрать, — протянула Мазуренко. — Всё как-то убого и не возбуждает… аппетит.

— Девушка, а, может, вы нам поможете выбрать? Вот вы сами лично что предпочитаете?

— Из закусок или из горячего?

— Горячего… — они все вновь грохнули в едином дружном хохоте.

— Из горячего, — не обращая внимания, ответила я, — мне нравится мясо по-корейски. Если, конечно, вы любите поострее.

— Ещё как любим, — хмыкнул Королёв. — И поострее, и погорячее.

— А позы вы, девушка, какие любите? — спросил третий парень, который нюхал мой фартук.

— В смысле, позы? — не поняла я.

— Не в смысле, а в сексе, — глумливо улыбнулся он, уставившись на меня так, словно проверяя, какая будет реакция. Не он один. Все.

— Я вас не понимаю.

— О, вы, девушка, ещё и страшно тупите. Скажу проще: как вы предпочитаете трахаться? И с кем? Хотя с кем — мы и так знаем. А как? Расскажете?

Я отшатнулась. Хотелось сразу же просто развернуться и уйти, но я уже сбегала один раз от них. Так что собрав все силы, строго произнесла:

— Не думаю, что вас это касается.

— Оу, вы нам хамите, — деланно возмутилась Мазуренко, — тогда нам придётся обратиться…

— Касается, — резко и грубо ответил Королёв, перебив свою подругу. — Ещё как касается.

Он поднялся из-за стола.

— Ну всё, пойдёмте.

Все остальные поднялись, как по команде, следом. Он достал деньги, пару купюр, положил на стол.

— Чаевые, — бросил он мне с презрением.

— Не надо, — покачала я головой. — Вы же ничего не заказали даже.

— Не ломайся, дура, — хихикнула Мазуренко.

Она ещё что-то хотела добавить, но Королёв ей сказал: «Иди, Крис. Там подожди».

Как только она отошла, Королёв шагнул ко мне и, прожигая взглядом, произнёс:



— Это только первое знакомство. Понравилось? Потом будет гораздо хуже, если не отцепишься от моего отца. Поняла?

Он сжал мою руку, чуть выше запястья, сжал крепко, почти больно.

— Отпусти, — я попыталась высвободиться.

— У вас всё в порядке? — раздалось рядом.

К нам подошёл Лёша-бармен с самым грозным видом. Но Королёв на него никак не отреагировал, даже не взглянул. Не отрывая глаз от меня, он повторил:

— Пока я тебя просто предупреждаю — оставь моего отца в покое. Кого-нибудь другого себе найди. Старпёров с бабками на таких, как ты, хватает. Но от моего отца держись подальше, ясно?

— У вас проблемы? — громче спросил Лёша, надвигаясь на Королёва.

Тот вроде и повернулся на голос, но повёл себя в своей манере — как будто он Лёшу не видит и не слышит. Будто Лёши тут и нет.

Королёв, в общем-то, всегда так держался с окружающими. С подавляющим большинством окружающих. Не то чтобы замкнуто и отстранённо, а как будто вокруг никого не существует, кроме нескольких «избранных». Редкий раз он снисходил до того, чтобы вдруг «заметить» и даже поговорить с кем-то не из своего круга. А так, обычно он даже откровенные заигрывания влюблённых девчонок не замечал, проходил мимо как глухой и незрячий, а уж наезды чьи-то — так тем более. И сейчас Лёша обращался к нему как в пустоту.

Но Королёв отпустил мою руку сам. Отпустил так же резко, как сжал.

— Если ты не полная дура, то ты меня услышала.

Затем он развернулся и пошёл на выход.

37. Кирилл

С отцом наедине мне поговорить так и не удалось. Он домой на выходные не вернулся и на звонки не отвечал. Наверное, состыковался опять с этой девкой и где-то с ней… даже думать об этом спокойно не могу.

Мать же приехала из Аршана в воскресенье вечером. Я к тому времени уже весь издёргался, потому что отец так и не дал о себе знать. Сорвался из-за него на Кристинке. Она названивала до середины ночи, звала опять куда-то, где было сначала суперкруто, потом — отстой и скука. А я всякий раз подрывался к телефону, думая, что это отец. В конце концов, психанул и послал её. Потом извинюсь перед ней. Лишь бы поговорить с отцом до того, как он вывалит своё решение матери.

Мать приехала раньше, вся на эмоциях. Всё ей там понравилось. Приволокла с собой зачем-то огромную пластиковую бутыль с мутной водой. И с радостью вручила её мне.

— Вот!

— Это что? Зачем мне это?

— Это чудодейственная вода из Тункинской долины. Её и принимать можно внутрь, и компрессики. У тебя же болит спина.

— Мам, ну, когда это было-то? Сто лет назад.