Тот, кого я ненавижу

А мне вдруг стало стыдно. Возникло ощущение, что я обманываю Игоря. Может, всё-таки рассказать ему, что вчера сюда приходил Кирилл?

— Да, выступал, но…

Игорь неожиданно подался ко мне, распахнул объятья, прижал к груди. И все слова сразу застряли комом.

— Элина, прости меня, прости… Когда думаешь о тысячи вещах, обязательно что-нибудь да упустишь…

— Тебе не за что извиняться, — пролепетала я смущённо, так и не сказав про Кирилла. Момент ушёл.

У Игоря в кармане завибрировал телефон, и он расцепил объятья. И почти в ту же секунду позвонили в дверь. Я открыла, уже ни о чём не думая.

За порогом неуверенно топтался сосед. И выглядел он очень растерянным, если не сказать напуганным.

Игорь тем временем уже закончил говорить по телефону, подошёл сзади, распахнул входную дверь пошире и кивком пригласил его войти.

— Ну?

— Я это… ну… извиниться хочу. Вот. Извините, погорячился… А ремонт… да хрен с ним с ремонтом, да? Главное же, чтобы это… — Видно было, что слова даются ему с трудом, — ну, нормально чтоб всё было, да? Всё же нормально, да? Я признаю, был не прав, извиняюсь, от души, вот.

— Что ему твой Вася сделал? — спросила я ошарашенно, когда Игорь закрыл за соседом дверь. — Его же как подменили.

Игорь пожал плечами.

— Ну… могу только догадываться. Но Вася определённо умеет быть убедительным. Что ему этот гопник? Вот однажды он меня от целой толпы футбольных фанатов спас — вот это было хлопотно. А тут…

Он, смеясь, махнул рукой. Потом снова нахмурился.

— Ещё раз извини, что тебе пришлось всё это терпеть. А сантехника я завтра же пришлю.

Когда Игорь ушёл, вместе с уже привычным облегчением, на меня накатило чувство вины.

Кирилл прав — ну какая «всего лишь дружба» может быть у такого, как Игорь, и меня? И это не Игорь меня обманывает, он-то как раз старается, очень старается сдержать слово и не пересечь границу дозволенного, как бы ему этого ни хотелось. Это я с удовольствием самообманываюсь, охотно верю в когда-то сказанные слова и закрываю глаза на очевидное. Потому что… потому что мне так удобно? Эта мысль была очень неприятной, но если не попадала в точку, то была очень недалека от истины.

51. Элина

На следующий день расписание перекроили. Так бывало перед сессией. Зачётная неделя вносила свои коррективы. Русичка, например, собралась на какую-то плановую операцию и всем без исключения выставила зачёты автоматом. И русский из расписания исчез.

Стрекалов же заполонил собой все свободные графы.

Вчера, как оказалось, почти половина курса у него не сдали, и он намеревался продолжить моральную экзекуцию.

Всех несдавших он ждал сегодня. Какие-то группы должны были явиться к нему прямо с утра, другие — на вторую пару, ну а нам выпало тешить эго этого садиста третьей парой. Нам — то есть 508-й (это моя), 509-й и 510-й группе.

Раньше я бы не заострила внимание, но тут внутри дрогнуло — в 510-й учился Королёв.

Я его сегодня не видела ни разу. И, что уж скрывать, меня очень волновало, как он будет со мной держаться — как обычно или как вчера. Так волновало, что сердце гулко и тревожно колотилось, и падало куда-то вниз.

Я поймала себя на том, что это волнует меня больше, чем сам зачёт. Ну не бред ли? Пыталась призвать себя к благоразумию, но всё равно шла к Стрекалову совсем не с тем настроем, не с теми мыслями.

В коридоре меня остановила секретарь нашего декана. Сообщила, что Семенова из 501-й отчисляют.

— Э-э… ну… мне его жаль, — пробормотала я, с трудом вспоминая, кто это такой, да и вообще не понимая, к чему она мне это сообщила.

— Чего его жалеть-то? — повела она плечом. — Ни черта не учился. Только место чьё-то занимал. Но я-то к чему — он же в общаге живёт, в восьмёрке, а ты тогда, месяц назад спрашивала. Так что если ещё не нашла жильё, имей в виду. Ну не прямо сейчас, а вот сразу после каникул сможешь заселиться в его комнату.

Я поблагодарила и воодушевлённая этой новостью помчалась к Стрекалову.

Влетела в аудиторию буквально за пару минут до начала. Там уже все собрались, только его и ждали.

Пока шла на место, окинула беглым взглядом аудиторию.

510-я группа оккупировала последние столы. Все они были в сборе: и Мазуренко, и Мещеряков, и Королёв, и все остальные.

Королёв меня не видел, он сидел, развернувшись спиной к двери. Зато увидела Мазуренко, встрепенулась, кого-то дёрнула, кивком указала в мою сторону. Затем почти вся их группа уставилась на меня.

Кто-то из них издал громкий возглас: «Оууу!».

А через секунду все они, ну, может, не все, но несколько человек точно так же загудели, а потом взорвались хохотом. Меня будто кипятком ошпарило.

Королёв тоже оглянулся, посмотрел на меня, потом — на свою компанию. Кажется, что-то кому-то сказал, я уже ничего толком не слышала. В ушах громыхал пульс.

Я села за первую парту и словно окаменела. Возгласы стихли, но это их протяжное «оууу» до сих пор гулом стояло в ушах.

Ничего не изменилось. Они продолжают свою идиотскую травлю. Продолжают забавляться, издеваться…