Тот, кого я ненавижу

А Эле я написал эсэмэску, извинился, что пропал, не приехал. Ждал, что она обидится, включит игнор — так Кристинка всегда делала. Но, слава богу, нет. И мы до полуночи с ней переписывались. Так хорошо, так душевно пообщались, что даже тяжесть после откровений Димаса ушла, как и не было.

67. Элина

— По твоему лицу сразу видно, что у тебя в личной жизни творится, — изрекла Наташка, усмехаясь. — Сейчас явно всё в ажуре…

— Ну да, — не сдержала я счастливую улыбку. — Мы с Кириллом теперь точно вместе. Он сам так сказал.

Она взглянула насмешливо, и я поспешила внести ясность:

— Ну просто до этого мы хоть и проводили время вдвоём, но он ничего конкретного не говорил про отношения. Всё было как-то неопределённо, а теперь… теперь всё хорошо.

— Ну-ну, — хмыкнула она. — Нет, я рада за тебя, правда, но ты тоже не будь слишком наивной.

Я немножко разозлилась. Пойми их: грустишь — не грузись, радуешься — не будь наивной. И почему наивной?

Знала бы она, какие он мне вчера сообщения писал — не ухмылялась бы сейчас, а завидовала. Я сама эту нашу вчерашнюю переписку перечитала уже сто раз.

Единственное, что не давало окончательно впасть в нирвану — это Игорь. Мысль о нём подзуживала постоянно. И вроде ведь я его не предавала, а ощущение было такое, будто предала.

Игорь умудрялся вызывать во мне одновременно целую гамму самых противоречивых эмоций. От восхищения и совершенно искреннего уважения до стыда и неприязни. А ещё напрягало, что он может снова прийти, вот так же открыть своим ключом… А раньше Игорь так не делал.

Я даже не утерпела и в перерыве позвонила в деканат, надеясь, что они там сегодня тоже вышли на работу как весь трудовой народ страны, а не дожидаются конца каникул.

Секретарь подтвердила: того двоечника отчислили, он съехал, комната свободна.

— Значит, можно заселяться? — обрадовалась я.

— Три дня до начала семестра не потерпишь, что ли? Декана ещё нет.

Я промолчала, раздосадованная. Но та, вздохнув, добавила:

— Ладно, сейчас позвоню коменданту. Предупрежу, что ты придёшь заселяться, а направление и квитанцию принесёшь позже.

— Ой, спасибо!

— Да не за что. Когда пойдёшь?

Я-то бы хоть прямо сейчас, но кто меня отпустит?

— Завтра утром, — выпалила я.

Вечером, перед самым окончанием смены, за мной заехал Кирилл. Мы побродили по скверу, посидели в кафе, и всё было очень здорово, но я постоянно ловила себя на том, что озираюсь по сторонам. Даже Кирилл заметил с усмешкой:

— Тоже Васю высматриваешь?

Потом он проводил меня до дома, но не остался. Только поцеловал на прощание. Сказал, что поедет к родителям — мать успокоит и с отцом заодно ещё раз попробует объясниться. Обещал утром позвонить и рассказать, как всё прошло.

* * *

С утра пораньше я отправилась на Байкальскую. Комендант встретила меня без особого энтузиазма, ключи вручила, но проворчала:

— И чтобы я за тобой не бегала, ясно? Чтоб через два дня все бумаги были у меня.

Я клятвенно заверила, что не подведу, и помчалась смотреть своё новое пристанище. Нашла нужную комнату я не сразу. На многих дверях не было никаких опознавательных знаков. И спросить не у кого, в коридоре — ни души. Видать, местные жители ещё не вернулись после каникул.

В конце концов я всё же вычислила, куда мне надо. С трепетом открыла расхлябанную дверь, которую украшал нарисованный чёрной краской череп со скрещенными костями. И приуныла.

Череп — это ещё цветочки. Внутри было совсем грустно. Уж до чего я не изнеженная комфортом, но и то внутренне содрогнулась. Всё выглядело таким облезлым, разбитым, грязным. Как в какой-то трущобной подворотне.

Но что поделать?

Приуныв, я поехала домой за вещами. Звонок Кирилла застал меня как раз в дороге. Он был бодр и весел, не то что я.

— Пойдём куда-нибудь? — позвал он.

— Я бы хотела, но не могу. Мне вещи перевозить надо в общежитие.

Я уж не стала ему жаловаться, до чего там плохо. В конце концов, можно потом и порядок навести, и мало-мальский ремонт сделать.

Пока я добиралась до дома с пересадками, Кирилл меня опередил. Приехал на какой-то незнакомой машине и, как оказалось, не один. С Димой Мещеряковым. Они поджидали у подъезда.

— Привет, — Кирилл меня обнял. Мещеряков тоже поздоровался, причём вполне дружелюбно.

— Поможем тебе с переездом. Мать Димаса под это дело нам даже свою тачку дала. Потом пойдём гулять.

Они в два счёта сгрузили все мои коробки, сумки и пакеты в багажник. Затем, уже на месте, так же лихо всё выгрузили, но когда поднялись на пятый этаж и остановились перед дверью комнаты, Кирилл, глядя на череп, присвистнул:

— Фигасе! — посмотрел на меня. — Это ты тут будешь жить?

Я кивнула, вставляя ключ в замок. Открыв дверь, впустила их первыми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Жесть, — протянул Мещеряков, озираясь.

— Да не говори, — подхватил Кирилл. — Обитель зла.

Потом повернулся ко мне и сказал:

— Нет, ты тут не останешься. Я тебя тут не оставлю.

— Да нет, всё нормально, — бодрилась я. — Уберусь, потом покрашу или обои куплю.