Тот, кого я ненавижу

Стало вдруг нечем дышать, аж в глазах темнело. Я расстегнул молнию на куртке, но всё равно, казалось, горло сдавило металлической удавкой. А рёбра будто выломали, выкорчевали, разбили в крошево.

Телефон в кармане завибрировал. Это была она… С экрана на меня смотрело то же лицо, но такое нежное и невинное. И это просто вынесло мозг. Я еле сдержался, чтобы не швырнуть телефон оземь. Сдуру долбанул рукой о стену какого-то киоска. Кажется, газетного. На белой железной стене осталась кровь, и на костяшках тоже, а я боли даже не почувствовал. Оттуда, по-моему, выскочила тётка, что-то орала мне вслед.

Как такое возможно? Почему она… я даже не знаю, что почему… Почему снималась? Почему делала это? Почему мне не сказала? Хотя почему не сказала — оно понятно. А всё остальное — да какая, нахрен, разница?

Я завернул по пути в какой-то паб. Посижу тут, пива выпью, подумаю, что делать, иначе просто свихнусь или что похуже… Потому что сейчас неудержимо хотелось всё громить, всё рушить.

Эля снова позвонила. Потом прислала сообщение. Не хочу её видеть, не могу её видеть сейчас. А всё равно её лицо перед глазами стоит. И эти губы, неестественно алые, как кровь.

Я опять пересмотрел ролик, в который раз, вглядывался, цепляясь к каждой детали, но ничего обнадёживающего не находил. Хотя что там пытался найти — не знаю, но это она, даже думать нечего — несомненно, она. И стояла, и ходила, и села к мужикам…

Рядом ржали какие-то тупые малолетки. Скажут слово или издадут звук — и снова на десять минут ржач. Бесили! С другой стороны ещё хлеще — бухие мужики спорили на весь зал о такой херне, что мозг кипел. Другие мужики, такие же пьяные, подкатывали к тёткам, тоже пьяным. Или те к ним. Какое же всё уродское. В какой притон меня занесло? И пиво ещё отстой. Явно разбодяженное. И какого хрена все так орут? Ненавижу всех.

Позвонил Димасу, он был ещё в «Погребке». Позвал сюда.

— Приезжай, только один. И давай это… поскорее, а то я точно щас пойду в разнос.

— А что такое? — не понял он.

— Да капец как меня всё бесит. Поубивал бы всех.

— Что случилось-то?

— Да, Димас, потом давай с вопросами. Приезжай.

Ну не говорить же ему про это видео. Как такое скажешь?

— Ладно, скоро буду.

Какая-то шлюха, как назло, подсела ко мне.

— Угостишь пивом, красавчик? — проворковала, улыбаясь. И губы у неё такие же вульгарно алые. Аж стереть хочется.

— Пошла нахер, — бросил ей в лицо грубо и резко.

Слащавая улыбка тотчас исчезла. Она вскочила и зло огрызнулась:

— Пидор!

Почти сразу ко мне подвалил охранник и начал жевать, какой я мудила и как не прав, девочек вот обижаю. Диалога у нас не вышло. Его я тоже, видать, обидел, хотя всего лишь назвал вещи своими именами.

Он стал меня выталкивать, хватал за ворот, тянул из-за стола. Ещё и дрищ-бармен подскочил ему на подмогу. Топтался рядом и нудил:

— Покиньте наше заведение, мы вам больше не рады.

Я оттолкнул охранника и бармена послал.

— Е** горе. Как же я буду жить без вашей помойки?

Охранник снова на меня накинулся, но уже не сдерживаясь. Сразу начал с хука.

Ну а дальнейшее происходило стремительно и в каком-то диком угаре. Летели стулья, билась посуда, визжали тётки, пока мы катались по полу, вцепившись друг в друга.

Разнял нас внезапно появившийся наряд полиции. Меня скрутили и затолкнули в ментовский бобон. Ехать с ними я категорически не хотел, поэтому мне прописали несколько ударов дубинкой по почкам. И пока я там пытался отдышаться, мы уже подъехали к ближайшему отделению.



72. Кирилл

— Ничего, посидишь до утра, остынешь. Полезно.

— А я уже остыл. Всё. Ну дайте хоть позвоню, имею же право.

Дежурный невозмутимо пропустил мои слова мимо ушей. Телефон у меня отобрали, и документы, и деньги. Ещё и выдернули ремень из шлёвок. Шнурки тоже заставили снять.

— Ну хотя бы просто напишу эсэмэску, чтоб не теряли. Меня же дома ждут, на уши там всех поставят. А у матери сердце больное, — собирал я всё в кучу.

Я уж и не верил, что достучусь до него, но тот неожиданно протянул телефон.

— У тебя десять секунд. — И встал рядом в ожидании.

Судя по пропущенным, Эля успела ещё двадцать раз позвонить. Я сначала тоже хотел набрать её, но это ж сразу начнется: а где ты, а почему, а что случилось? Так что просто набил: сегодня не приду.

В обезьяннике я оказался впервые. Пока тут выступал, сильно по сторонам не оглядывался, а вот потом приуныл. Даже не из-за антуража, хотя обстановка тоже впечатляла — облупленные синие стены, серый каменный пол, унылая лампа дневного света, которая судорожно мерцала всё время. Но главная прелесть — контингент. Люд там подобрался тот ещё, сплошь унтерменши: на корточках в углу дремал загашенный нарк, два бомжа развалились на одной скамейке, напротив них, вдоль второй, — вытянулось пьяное тело. Вонь от них от всех убивала наповал.

Просто капец какое соседство, и больше посадочных мест не было. В итоге, я не смог себя пересилить и подсесть к кому-то из них и до самого утра так и простоял у решётки, привалившись к стене плечом и созерцая пустой коридор — лишь бы сокамерников не видеть.