Тот, кого не люблю

Смотрю в глаза жены и отворачиваюсь… Не могу выдерживать ее искренности и самоотверженности, безграничной веры в мое выздоровление. Стараний, граничащих с безумием, твердости, решимости… Всего, что раньше я упорно не замечал. Мои чувства к ней расцветают, как бутоны. А здравый смысл норовит все растоптать… Не хочу причинять ей боль, но и счастливой сделать не могу…

Я скорее смирюсь с креслом, но не с мужской несостоятельностью. И это ужасно бесит… Зоя делает вид, что все хорошо и ей ничего не нужно… Ну да, ну да… Раньше было нужно, а теперь потребности улетучились. Испарились, сменившись другими желаниями – помогать мне принимать душ или развлекать меня разговорами, чтобы я ни дай бог, не заскучал… Черт… Я хочу вернуть между нами прежнюю страсть, но боюсь облажаться. Не желаю видеть в ее глазах жалости…

Так проходит месяц. Мишутка живет у моих родителей практически постоянно. Зоя забирает его на выходные, а по понедельникам он гостит у ее мамы или бабушки. Сегодня обычный день моей скучной новой жизни. По телевизору показывают футбол, на другом канале – дурацкую комедию про выборы, на третьем… А все равно, что на третьем – мне это неинтересно. Кажется, домашняя жизнь превращает меня в брюзжащего лентяя с пивным животом. Его, слава богу, еще нет… Я даже похудел немного, но… Мужчиной от этого не стал. И на финальный раунд конкурса я не пошел, как Зоя меня ни уговаривала… Так и не смог сломать гордость, чтобы предстать перед приятелями беспомощным калекой. Впереди объявление результатов и… Не знаю, пойду ли я?

– Роб, как ты? Мышцы не покалывают после массажа? Тебе налить чаю? Или горячего молока?

– Зой, спасибо, ничего не надо. Я… телек посмотрю, – отворачиваюсь, пытаясь скрыть свой стыд. Раньше бы мы не вылезали из постели, пользуясь отсутствием Мишки дома… И от осознания этого щемит в груди. Так тебе, Роберт и надо… Бог тебя щедро наказал за грехи, пей теперь горечь своей новой жизни большими глотками… Пей и не подавись.

– Я окно помою, если ты не против? – она по-хозяйски складывает на груди руки.

– Нет, не против.

Ее грудь колышется под тканью простой домашней футболки, когда Зоя ставит стремянку. Хлопает балконной дверью, наклоняется к ведру с водой, демонстрируя обтянутые коротким шортами бедра. Я бы съел ее, ей-богу… Но сейчас могу это делать только глазами. Сжимаю пульт от телевизора так сильно, что он трещит. Переключаю каналы, чувствуя, как нарастающее раздражение теснит грудь. Черт бы побрал все это!

Зоя бойко взбирается на самую верхнюю ступеньку стремянки. Тянется в сторону, снимая занавеску с крючка и… Хватается за ткань, визжит, качается, пытаясь предотвратить падение.

Наверное, мне нужен был именно такой толчок. Стресс на грани опасности. Ноги наливаются тяжестью. Отталкиваюсь дрожащими ладонями о край дивана и рывком встаю.

– А-а-ах! Роберт, бог мой!

– Зоя!

Спину ломит от чудовищной боли, в глазах темнеет, но я дергаю бесчувственное бедро руками, заставляя подчиниться.

– Иди! Давай же!

Бью мышцу что есть силы и делаю шаг ей навстречу. Зоя вскрикивает и падает со стремянки.

– Нет!

Вытягиваю руки и иду к ней, успевая подхватить невесомое тельце. Прижимаю желанную добычу к груди, не сразу понимая, что я уверенно стою на ногах. Они болят и пульсируют, наполняются теплом, двигаются…

– Роб, я так испугалась… – шепчет она, доверчиво распахнув глаза. – Спасибо тебе, ты же… Ты стоишь, любимый. Ты сам-то понимаешь, что случилось?

Я понимаю… Ее грудь вздымается, из глаз струится блеск, а из приоткрытых губ рвется теплое дыхание, щекочущее подбородок. Какая же Зоя вкусная… Сладкая, притягательная, желанная… И я впервые за долгие дни чувствую это. Медленно ступаю к дивану, не выпуская жены из рук, и так же медленно сажусь. Зоя молчит. Не перечит мне, позволяя преодолеть боль и неуверенность.

– Зой…

– Молчи… Я знаю, – шепчет, усаживаясь на меня верхом.

Я целую ее губы так, словно мы не виделись десяток лет… Стаскиваю с нее футболку, позволяя себе любоваться ее прелестями – моя беременная жена стала еще соблазнительнее.

Поднимаюсь на бедрах, снимая одежду и с себя. Пью ее до дна… Ласкаю, глажу, целую, принимаю требовательные ласки с нарочитой покорностью, позволяю ей верховодить на время, чтобы потом взять свое, как хочется мне. В воздухе сплетаются наши голоса и стоны, звуки страсти, запахи… Превращаются в огненный цветок, рассыпающийся внутри удовольствием…

– Ах! Господи! Пожалуйста, я прошу тебя…

Она словно не знает, о чем просит. Зато знаю я… В новой жизни даже удовольствие другое – яркое, как фейерверк, острое, на грани боли, пронзительное.

И теперь я живу… Отпускаю мысли об одиночестве подальше от себя, прижимаю к груди ее ослабевшее от пережитого блаженства тело и шепчу куда-то во вселенную:

– Зойка, ты не только мой свет. Ты мой грех… Как я тебя люблю, если бы только знала.

– Знаю… Но твое признание требует доказательств.

– Ты намекаешь на… продолжение? Думаешь, потяну?

– Думаю, стоит проверить, – хитро улыбается она.

Глава 44.

Зоя.