Тот, кто должен

            На собственное авто не хватило, на отдельное жилье – тем более. Мать после второго развода сделалась раздражительной и ограничивала его в средствах. Развелась она не с его отцом, а с Георгием, который был ненамного старше самого Миха. С отцом она развелась до Георгия, он собрал свои вещи и уехал в Казахстан к родственникам. Не потому, что казах, а потому что иногда человеку очень хочется иметь родственников, пусть даже в Казахстане. Особенно, когда твоя жена – успешный адвокат и владелица собственной адвокатской конторы – говорит тебе, что ты для нее стар и неизящен.

            С Георгием они ладили, хотя Мих знал, что матери он изменяет без стыда и совести. За глаза, нисколько его не стесняясь, он называл Тамару Васильевну «маман», и Мих не раз заставал его за разговорами по мобильному:

– Успею. Завтра маман в суде допоздна. Приеду, котик, не волнуйся.

            И при этом он подмигивал Миху. Был уверен, что Мих не сдаст. И Мих не сдавал.

            На самом деле, почти все люди нуждаются в квалифицированной психологической помощи, но никто этой квалифицированной помощи не может им предоставить.

            Она развелась с Жориком, когда увидела его в ресторане с другой. Но и она была не одна. Расстались без скандала. Адвокаты так умеют.

– Если бы ты стал юристом, уже руководил бы моим бюро!

            «Моим». И кроме того – явный упрек «а ты не стал!»

Он всегда хотел быть психологом. Он сделал осознанный выбор. Он тогда все взвесил.

2. ФЛЕШМОБ

            Взрывы бывали и раньше, только ездила на них Мария Гордеевна. Может, после последнего такого происшествия у нее остались дурные воспоминания, и теперь на шахту должен был ехать Мих. За город, в сторону Краснознаменской ходил рейсовый автобус.

            Мих не думал о взрыве. Майское солнце наполнило день ярким сиянием: блестела еще мокрая от дождя листва, стекла домов, светофоры, высыхающие лужи на асфальте, солнцезащитные очки девчонок. За окнами автобуса тянулись одноэтажки частного сектора, потом дачи, перемежающиеся лесополосами. Наконец, началась территория шахты.

            У здания были видны машины скорой помощи, за ними – толпа народу, с виду разношерстная и бесформенная. Собрание не походило ни на демонстрацию, ни на флешмоб: в нем совсем не было порядка. Мих, опасаясь приближаться к толпе, набрал с мобильного контактный номер.

            Он попытался угадать, кто поднесет трубку к уху. Поглядел издали на самого здорового охранника холдинга. Но ответила худенькая, миниатюрная женщина с черной папкой в руке, стоявшая на крыльце около двери.

– Михаил Александрович Новиков, психолог из социальной службы. Мне к кому?

– Ага, приехали. Подходите к зданию. Меня зовут Анна Сергеевна. Жду вас у входа.

            В это время двери здания открылись и показались санитары с ранеными на носилках. Родственники бросились к раненым, а охранники – к родственникам. Толпа стала смещаться в сторону машин скорой помощи.

            Женщина с папкой тоже метнулась за остальными.

– Не мешайте работать врачам! Не мешайте!

            Мих поймал ее за локоть.

– Вы Анна Сергеевна? Это я психолог.

            Она обернулась, вытерла вспотевший лоб.

– Ага, постойте пока. Подержите папку.

            Отдала ему папку, а сама понеслась к врачам.

– Расступитесь! Дайте людям работать.

            Женщины плакали.

            Мих вернулся на крыльцо. В папке лежал всего один лист с фамилиями. Начинался список с Булавина и заканчивался Шешерой. Всего сорок три человека.

            Руководство не появлялось. Скорые стали отъезжать. Мих рассматривал своих потенциальных клиентов. Солнце припекало.

– Взрыв метана, – кивнула ему Анна Сергеевна, вернувшись на крыльцо. – В забое еще одиннадцать человек.

– А это пострадавшие? – он вернул ей папку со списком.

– Пострадавшие. Их родственники здесь. Потом директор выступит. И кто-то из МЧС приедет. И журналисты будут – наши и столичные. Вы пока первый.

            «Никто не спешит», – отметил про себя Мих.

– А вы?

– А я секретарь директора. Переполох у нас, конечно. Никто такого ЧП не ожидал. И так кризис.

Анне Сергеевне было под пятьдесят, и, видимо, она была секретарем директора с очень большим стажем. Невостребованная активность проступала на ее лице мелкими капельками пота.

– Да вы не нервничайте, – успокоил ее Мих. – Толпа вроде расходится.

– Некоторые в больницу уехали. А остальные будут тут возмездия требовать – до ночи. После того как директор выступит, мы вас представим.

            Мих снова оглядел поредевшую толпу. Остатки флешмоба выглядели вульгарно. Тетки все до одной были в джинсовых коротких штанах с торчащими далеко вперед животами и толстыми, обвисшими руками. Их фигуры своими многочисленными складками напоминали жирных гусениц, которых прожаривают на солнце с единственной целью – безопасного употребления. Пот тек по лицам, как соус. Миха передернуло. Девочки, дочери шахтеров, ничуть не отличались от жен и матерей. По краям маячили родственники мужского пола в майках и вытянутых на коленях спортивных штанах.

            «Неужели где-то еще есть такое? Есть такие люди? Такая одежда?», – думал Мих, пытаясь найти в толпе хоть одно симпатичное лицо, чтобы остановить на нем взгляд.