Тот, кто любит...(СИ)

Затем Корделия упомянула о матери в связи с каким-то кинофестивалем, где Катрин Эскот оказалась среди гостей. Шла прямая трансляция. Они с Мартином завтракали. После завтрака Мартин собирался в поход на грависанях. Корделия, краем глаза наблюдавшая за новостной лентой конкурирующего голоканала, со смешком бросила:

— Леди Эскот верна традициям. Третий муж на три года моложе своего предшественника.

Мартин попытался определить, кто в толпе гостей эта пресловутая леди Эскот. У «Жанет» не было ее изображения.

— У нее уже третий муж?

— Ага. И тоже бывший.

И вновь ни единого слова пояснений. А спрашивать Мартин не решался. Он чувствовал, что тема, будучи не вовремя затронутой, ранит Корделию. А он уже не единожды ошибался, задавая бестактные и даже неприличные вопросы. Нет, она не сердилась, не обзывала его безмозглой жестянкой. Она отвечала мягко, терпеливо. Но за плавно, размеренно звучащим голосом он слышал боль, особенно если он со своей машинной прямолинейностью касался ее погибшей семьи. Он тогда нарушал какие-то неведомые для него границы: задавал вопросы о маленьком Мартине, о том мальчике, который остался на «Посейдоне». В архивах «Жанет» обнаружилась целая подборка детских книг и фильмов. И рациональный киборг тут же попытался выяснить их предназначение. Корделия, услышав вопрос и заметив развернувшийся в вирт-окне список, побледнела, взгляд затуманился и брови как-то страдальчески сошлись. Она беспомощно заморгала, будто попыталась согнать некую пелену. Мартин испугался. Ее эмоции спутались, перемешались. Уголки глаз заблестели. Она несколько секунд молчала, вынуждая Мартина терзаться виной. Потом отмерла и ответила, тускло, с заметным усилием, что эти книги и мультики она собирала для своего сына, рассчитывая подарить после возвращения с Асцеллы. Только некому было дарить…

— Извини. — Мартин поспешно свернул вирт-окно. — Я не знал.

— Ничего. Жаль, что ты для них уже взрослый.

Она потом долго молчала и заговорила с ним только вечером. С тех пор Мартин стал осторожней. Даже обозначил свое любопытство как опасное свойство. Ему лучше молчать. Он же ничего не понимает в людях! Потому что он машина! Бесчувственный и прямолинейный. Облагороженное оружие, лишь внешне схожее с человеком. Но два дня спустя Корделия, заметив его настороженную молчаливость, сказала, что он по-прежнему может задавать ей любые вопросы. Это полезно не только ему, но и ей.

— Почему?

— Потому что боль надо проговаривать, — пояснила она. — Я за эти пятнадцать лет никогда ни с кем не говорила о том, что случилось на «Посейдоне». И о своей жизни «до». Пресекала малейшие попытки психоаналитиков вызвать меня на откровенность. Я и вообразить не могла, что кто-то чужой, полный исследовательского пыла, заглянет в то, что принадлежит только мне, будет изучать, препарировать, разлагать на оставляющие… что кто-то коснется наточенным инструментом их лиц, их последних прощальных взглядов… Но это неправильно. Это как заложенный много лет назад ядерный заряд. Говорят, что время лечит. Неправда, время не лечит. Время формирует свинцовую капсулу. Защитный саркофаг. Но сам заряд остается взрывоопасным. Обезвредить его может только сам носитель. Сознательно. Пропуская этот заряд через себя.

Мартин понимал, о чем она говорит. Его прошлое было таким же испускающим смертельную радиацию зарядом.

— Я всегда тебя выслушаю, Мартин. Я разделю это с тобой. Когда придет время.

— И я с тобой разделю.

— Не бойся. Задавай мне вопросы.

И вот он вспомнил тот короткий, неожиданно напряженный решающий разговор, который обрел значимость ключа.

— Что значит «не оправдать надежд»?

========== 9 ==========

Корделия вздохнула.

— Любой родитель возлагает на своего ребенка определенные надежды. Появление детей — это всегда перемены, пересмотр прежде утвердившихся планов. Иногда дети вписываются в эти планы, а иногда — нет.

— А ты… не вписалась?

— Нет.

— А почему?

— Девочкой родилась. И это самое сокрушительное разочарование, которое постигло мою мать.

— А разве плохо родиться девочкой?

— Видишь ли, наше геральдийское общество довольно консервативно. Даже ультраконсервативно. Оно гордится тем, что следует давно отжившим, архаичным традициям. Например, женщина не имеет права воспользоваться репликатором, даже если физическое состояние не позволяет ей выносить ребенка. Ребенок, появившийся на свет с помощью репликатора, не будет считаться законным наследником и даже не получит гражданства Геральдики. Наши снобы полагают, что, действуя таким образом, сохраняют приоритет подлинной человечности. Во имя близости к природе. То, что женщина иногда по состоянию здоровья или по каким-то иным причинам не может выносить полноценного ребенка, никого не интересует. Обходились же дамы, в том числе и самые родовитые, без репликаторов на протяжении веков. И ничего, род человеческий не прекратился. Напротив, умножился и расселился по звездным системам.

— А ты бы предпочла воспользоваться репликатором? — осторожно спросил Мартин.