Тот, кто меня спас

– Не смей меня трогать! Ты действительно думал, что это лучший вариант? Лишить меня половины мозгов? Моих воспоминаний? Сделать из меня какую-то безмозглую курицу? Ты получил не Маргариту, а ее улучшенную версию. Маргариту, которую не насиловали. Маргариту, которую не предавали. Маргариту, которая чувствовала всегда только любовь. Не ту Маргариту, которая существует в реальности!

– Я в первый же день хотел тебе сказать, но…

– Я помню! – крикнула я. – Но тогда от меня прежней осталось так мало, что я не могла противостоять страху. Я вовсе не об этом просила твоего отца! А вы… Как обычно!

– Неари…

– Стоит мне начать тебе верить, как ты обязательно подводишь, Скай! Ты меня снова изнасиловал!

Скай отшатнулся, как от удара. Нет, я отлично помнила ту ночь и наш танец. И платье, напоминающее облако на вечернем небе. И его нежные поцелуи. И то, как я сама! Сама! Попросила его! И после этого мы бесчисленное количество раз были вместе! Но это была лишь половина меня! А вся Маргарита целиком согласия не давала. Мне стало так горько и обидно, что я, наверное, перегнула палку.

– Родная моя, не нужно так…

В его глазах было столько боли. Почти как в тот жуткий день, когда химера рвала его, раненого, на части. Он остался ради меня. Он готов был принести в жертву свою жизнь. А я пообещала, что прощу, что не стану тратить ни дня своей жизни на ненависть. Но я ведь и предположить не могла, что меня превратят в безголовую овечку. Хотя чему я удивляюсь: стоит начать доверять, как расплата за наивность не заставляет себя ждать.

– Насильник, – повторила я.

Скай вскочил на ноги. Все же мне удалось вывести его из себя. Черные глаза огнем пылали на побледневшем лице.

– Иди по стене постучи, – съязвила я. – У тебя хорошо получается.

– Маргарита! – взревел он. – Что? Что? Что я еще должен сделать, чтобы ты меня простила? Вырезать сердце из своей груди?

Наши горящие взгляды встретились. И ненависть вдруг схлынула, оставив после себя опустошение. Я без сил опустилась на постель.

– Не так-то легко починить то, что оказалось сломано с самого начала, Скай. Наверное, теперь это так и будет всегда. Ненависть… и любовь вместе…

Он сел рядом.

– И любовь? – переспросил он.

– И любовь…

К чему отпираться. Часть меня любила его. Любила этого чешуйчатого гада и помнила все хорошее, что он сделал. Он всегда оказывался рядом, когда нужен. Он не пожалел ради меня своей жизни. Он ни словом не упрекнул меня в той истории с лже-Вегардом. Меня передернуло от воспоминаний. И тут же пришло осознание.

– Инха… Она химера?

– Да.

– Это химеры хотят меня убить?

– Да, Ри. Но я всегда буду рядом.

Скай осторожно-осторожно, точно боясь спугнуть, обнял меня, и я не сбросила его рук.

20

Я стояла у окна спальни и смотрела на сад. За то время, что мы отсутствовали, малютки-садовники привели его в порядок, не осталось и следа от разрушений, причиненных вывернами. Деревьев стало меньше, но это оказалось почти незаметно.

Я положила ладони на холодную решетку окна: слишком жарко натоплено в комнате, мне хотелось свежего воздуха и прохлады.

Итак, вот она, моя жизнь: мне, Маргарите Арне, чертовски не повезло. Была бы я суеверна, я непременно надумала бы, что судьба решила наказать меня за непослушание или еще за что-то. Но на самом деле, плохие вещи случаются с хорошими людьми просто потому, что случаются, и никто в этом не виноват. Просто драконы выбрали мою семью, и потом Скай выбрал меня как наиболее подходящую партию. И теперь жить мне остается месяца три, а то и меньше.

Но я больше не злилась, хотя обидно умирать в восемнадцать лет. Я всегда так любила жизнь! Уверена, она бы не наскучила мне даже тогда, когда я превратилась бы в древнюю старуху. В мире столько всего прекрасного, столько удивительного, столько всего, что я мечтала увидеть. И не увижу теперь. Но это ничего.

Раньше мне казалось ужасно несправедливым и жутким, когда умирал кто-то молодой, ведь он столько мог еще сделать, столько успеть. А теперь я думаю, что по сравнению с тысячелетними скалами, с вечным морем и небом, даже жизнь драконов кажется быстротечной. И что любая жизнь, если смотреть на нее глазами бессмертных звезд, вспыхивает и гаснет, точно свеча на ветру. Но это вовсе не значит, что она бессмысленна. Наверное, любая жизнь, пришедшая в мир пусть даже на один день, меняет его и что-то приносит с собой.

Горошинка толкнулся, и я погладила живот, чтобы успокоить малыша. Совсем недавно я поняла еще одно: когда я боролась с химерой, то не раздумывая отдала бы жизнь за своего ребенка, именно страх за Горошинку придавал мне сил. Так что же изменилось? Разве сейчас он стал менее ценным? Нет, я хотела бы, чтобы он жил, пусть даже ценой этого станет моя жизнь.

К тому же, если быть справедливой до конца, это именно Горошинка позвал на помощь. В минуту смертельной опасности все светила подземных городов начали биться в такт с его испуганным сердцем. Скай почувствовал это и успел вовремя.