Тот, кто меня спас

– Молчи, молчи, неари… Ты так любишь эту жизнь. Такое счастье смотреть на тебя, когда ты радуешься каждому мгновению. Ты любишь эту жизнь. А я люблю тебя больше жизни. Один удар. Всего один, моя родная. Я даже не вскрикну. Я написал отцу письмо, когда ты вернешься, он уже все будет знать. Тарк проводит тебя. Ему я тоже сказал. Отец всему тебя научит. Но ты просто помни – сила дракона чаще всего пробуждается от сильных эмоций: гнева, ненависти, страха. Когда ты выйдешь отсюда, она уже будет у тебя. Идем, идем…

Он осторожно поднял меня на ноги и повел к алтарю, поднял кинжал, вложил мне в руку. Я была заторможенная, обмякшая, как в полусне. Я просто не верила, наверное, что это правда, что это действительно происходит с нами.

– Скай… – мои губы тряслись, мысли метались, но я знала, что хочу сказать: – Я ни за что не сделаю этого. Ни за что!

– А Горошинка? Подумай о нем! Ты хочешь и его лишить матери? Ты станешь самой лучшей мамой и воспитаешь самого неправильного и странного дракона в мире. Я тоже буду с вами. Я незримо всегда буду с вами. Ну же, не терзай меня, Ри.

Он лег на алтарь, подставляя открытую грудь.

– Смотри, вот сюда.

Он указал пальцами место, куда следует воткнуть кинжал.

– Нет. Ни за что! Это какая-то жуткая глупость. Скай, опомнись! Ты что-то неправильно понял! Что еще было написано в книге?

– Только это. Остальные листы были пусты. Ри, посмотри, знак на твоей груди светится магией. Ты получишь мою силу. Все честно. Я убил тебя. Я. Убил. Тебя. Вспомни.

Я помнила. Как я просила его, умоляла пощадить. Он знал, что не только насилует, но и то, что насилие неминуемо приведет к моей смерти. Знал. И не остановился. Моя рука крепче перехватила рукоять кинжала. Скай увидел это и кивнул:

– Да. Сейчас.

И я представила очень отчетливо, как острый кинжал войдет в его грудь, точно раскаленный нож в масло. Одно мгновение – и все кончено. Скай выгнется дугой, судороги скрутят тело. Но это продлится недолго. Он обмякнет, раскинув руки. Взгляд потухнет, и Скай станет безразлично взирать на мир из-под неплотно зажмуренных век. И даже крови будет немного – ведь сердце перестанет биться почти сразу.

Я получу его силу. Я получу жизнь. Я стану мамой нашего сына и дам надежду всему драконьему роду. Все честно, да?

– Нет! – сказала я, кидая кинжал. – Не нужна мне такая жизнь! Не хочу я жить без тебя, Скай! Пропади все пропадом.

Я села на пол и разревелась, но уже чувствовала, как мрак, заполнивший душу, отступает. Я умру, ладно. Я все равно почти смирилась с этой мыслью.

– Прости меня, мышка, – сказал вдруг Скай. – Прости. И помни, что я тебя люблю.

О чем он?

– Окэриш, – сказал он, и я успела понять, что он произнес слово на улоссе.

Я подняла кинжал, встала и подошла к алтарю. Я ничего не могла сделать. Наблюдала словно со стороны, как моя рука сжимала рукоять.

– Риэриш, – прошептал он.

И я занесла кинжал над головой. Рука дрожала: я силилась ее опустить и не могла.

– Серриш!

Во мне огнем вспыхнула ненависть. Такая же сильная, как в тот день, когда я прижимала лезвие к обнаженному горлу израненного дракона. Я хотела, я жаждала его убить! Он получит по заслугам!

Я обрушила кинжал со всей силой, на которую была способна.

34

Удар оказался смертельным. Должен был им стать.

Однако в последний миг в моем животе толкнулся маленький дракон, и это движение на секунду вернуло мне способность мыслить ясно. Я уже не успевала остановить кинжал, но перехватила его в полете второй рукой, сжала лезвие. Острая боль привела меня в чувство, но я понимала, что улосс еще действует на меня – мне нестерпимо сильно хотелось убить Ская. И нестерпимо сильно хотелось его спасти. Две равные силы рвали меня на части.

– Нет, Ри! Отдай его мне!

Кровь капала с моей израненной руки на серый алтарный камень. Скай пытался разжать мою ладонь и забрать кинжал, а я боролась с ним с каким-то остервенением, резала руки и себе и Скайгарду. Наша кровь смешивалась и частыми каплями орошала камень.

– Ри, родная, отдай мне его!

– Отпусти!

Скай отступился, увидев, что я ни за что не сдамся. А я размахнулась и со всего маха ударила кинжалом по алтарю. Еще и еще раз, вкладывая в удары всю ненависть, всю боль, все разочарование. Лезвие гнулось, один из камней вылетел из узора. Еще удар, и кинжал сломался – я сжимала одну только рукоять. Магическое сияние погасло. И руна на моей груди тоже перестала светиться.

Я пошатнулась и сползла на пол. Скай, тяжело дыша, опустился рядом. Мы сидели, привалившись спинами к алтарю. Полуобнаженные, в потеках крови, несчастные, едва живые. Живые! Я повернула голову и посмотрела на мужа. Бледного, взлохмаченного… невредимого.