Тот, кто меня вернул

Нет смысла доказывать, что я не ревную, потому что это неправда. Очень ревную, но не АДа. Дело в здоровье его сотрудниц, в их красоте и совершенстве. В их работе, в полноценной жизни. Да, я ревную, очень, но АД тут ни при чём. Объяснять смысла нет, он не поймёт. Он вообще меня не понимает.

* * *

Меня позвали во врачебный кабинет. Поясню: не нас с АДом, а меня. Одну. Однако он поднялся следом.

Кладу руку на его плечо, чтобы он оставался на месте.

— Подожди в приёмной.

Я не люблю спорить, но должны же у меня быть хоть какие-то права. Если хочет, пусть ждёт, но к врачу я пойду одна.

АД тоже не любит спорить. Если считает, что он прав, то вообще меня не слушает. Скажу к слову: АД думает, что он всегда прав.

Как только я поворачиваюсь к двери, он встаёт следом и обнимает меня… Нет, «обнимает» тут не подходит. Цепляется за мою талию и ведёт к двери. Можно подумать, у меня ноги отказали.

Оттесняю его обратно.

— Подожди в приёмной, я пойду одна.

На нас смотрят с огромным интересом. Ещё бы — какая пара! Я подозреваю его в измене, а он отнекивается. Я закрываю дверь перед его носом, а он врывается следом. Фантазия может дорисовать множество пикантных сопутствующих деталей.

— Валерия Михайловна! — врач настороженно посмотрел на меня поверх очков. Ещё бы, я — известная личность. Раскромсала запястье и не явилась на лечебные процедуры. Он даже Ярославу Игоревичу звонил узнать, что со мной стряслось. Главный врач меня отчитал, выругался от души, но отстал. Ярослав Игоревич — человек сложный, поэтому уважает других сложных людей. Например, меня.

На случай, если вы не догадались: со мной всё сложно. Очень.

— А вы кто? — сурово спросил врач, оценивая моего мрачного спутника, который протиснулся в дверь после того, как я её закрыла. Плотно.

— Сопровождающий.

— Оставьте нас на минуточку, будьте любезны.

АД потоптался в дверях, покосился на аппаратуру в углу кабинета и сказал:

— Если будет больно, позови.

Так и сказал. На полном серьёзе.

У врача аж очки съехали на кончик носа, благо он крючковатый, так что имущество не пострадало.

— Больно? — беззвучно спросил одними губами, когда АД вышел. — Что вы наговорили про меня своему сопровождающему, Валерия Михайловна?

— Он видел, как я пыталась разрабатывать руку после… эээ… перерыва. Было больно.

— Как зовут вашего сопровождающего? — зачем-то спросил врач, поправляя очки.

— АД.

— Ад? С чертями, огнём и прочим?

— Да-с, именно так. Со всеми причиндалами.

— Но хоть хороший Ад? — врач слабо улыбнулся, глядя на мою страдальческую гримасу.

Ад хорошим не бывает.

— Очень хороший.

— Тогда пусть живёт. — Посмеиваясь, врач пролистал мою карточку.

Знаю его уже два года. Отправляла к нему больных на реабилитацию и всегда слышала только положительные отзывы. Отличный мужик, знает своё дело, умеет разговорить и поддержать. А вот меня не удержал, я сбежала, потому что меня смело ураганом, который не оставил за собой ничего, кроме пустоты.

Что сейчас каяться, лучше займусь делом.

Добрые глаза врача смотрят на меня поверх очков в роговой оправе. Слишком добрые, в этом-то всё и дело. Поэтому и сбежала. У вас когда-нибудь была острая аллергия на сочувствие?

— У меня к вам один вопрос, Валерия Михайловна: будем работать или нет? Если нет, то не тратьте время, ни своё, ни моё. А то мы с вами разработали целую программу, а вы пропали и, судя по всему, не делали никаких упражнений.

— Будем работать, даю вам честное хирургическое слово.

— Ну, только если честное хирургическое.

Было больно, но я не позвала АДа. Ещё чего. Только сейчас полностью осознала, насколько запустила руку, и как трудно мне придётся. Одно дело — крутить мячики и выпрямлять пальцы. Совсем другое — когда ты в руках профессионала.

— Покажите ещё раз, какие упражнения вы делаете. Поаккуратнее, Валерия Михайловна, не жмите так. Нежнее, это ж ваша рука, а не муляж. Не делайте себе больно!

— Я злюсь на себя, что упустила столько времени.

— Так на себя злитесь, а не на руку, она-то не виновата. По голове стучите, или пусть АД поможет.

Он и стучит. Непрерывно, как дятел.

Когда я вышла из кабинета, АД сразу заметил, что я плакала. А ведь я промокнула глаза и даже глянула в зеркало над раковиной. Но от него фиг, что скроешь. Если прицепится, то намертво. Наклонился ко мне, разглядывает покрасневшие глаза, потом смотрит на прижатую к груди руку и делает свои выводы. Главный из них — я ослушалась его приказа. Мне было больно, но я его не позвала. Оттолкнула помощь, предложенную мужчиной, который (по словам Жени) не умеет заботиться о других.

Мы молча дождались лифта и разошлись в противоположные углы, как незнакомцы.

Седьмой этаж. Шестой.

Ему хотелось меня обнять.

Он подавался вперёд, неловко поднимал руку, потом отступал. Обнять легче, чем подобрать нужные слова, но сложнее, чем промолчать. Объятия слишком легко принять за обещания, а это опасно. АД относится к типу мужчин, которые ничего не обещают, но при этом дают тебе больше, чем ты просила.