Тот, кто меня вернул

Воскресный день выдался на удивление солнечным. Обычно как соберёшься на пикник, так надвигается чуть ли не тропический шторм. А тут повезло. Собралось человек семьдесят, везде снуют детишки. Вокруг клетчатые пледы и примятая колясками трава, в тени — массивные грили и столы с едой. Женщины возятся с салатами, а мужчины, понятное дело, кучкуются около грилей и потягивают пиво. Андрей переворачивает баранину, потом вытирает руки и подходит ко мне.

— Не пора ли сообщить твоим сотрудникам, что мы вместе? — спрашивает, делая глоток пива. — А то мужики меня уже сто раз об этом спросили.

— И что ты сказал?

— Что стараюсь тебя уговорить.

— А они что?

— «Смотри не лоханись, — сказали. — Лера — хирург. Как резанёт, мало не покажется».

— Думаю, что ты об этом и так знаешь, — ответила, смеясь, краем глаза замечая стоящую невдалеке Тамару. Осторожно подмигнула, и рядом с ней тут же появились три пацана. За их спинами топтался муж Тамары, и трудно сказать, кто волновался больше — мальчишки или он. Или я.

— Простите, пожалуйста, Андрей Сергеевич, — пробормотал сын Тамары, вытирая вспотевшие ладошки о брюки. — Не могли бы вы подписать плакат… хочу попросить ваш автограф… нельзя ли… тут ваша фотография… — беспомощно моргая, мальчик обернулся на отца, и тот кивнул в попытке подбодрить сына. «Можно попросить ваш автограф?» — шёпотом подсказал отец.

Молчание.

Сын не повторяет просьбу, а вместо этого зачарованно разглядывает Андрея. Тот замер с бутылкой пива у губ, даже не дышит.

Не то, чтобы его знакомые не знали, кто он такой. Знают, конечно, но со времени его футбольной карьеры прошло десять лет. Иногда мужики зададут пару вопросов, вот и всё. Имя у Андрея часто встречающееся, узнавать на улице давно перестали. О нём забыли, причём очень быстро. Никто никому не нужен, помните? Океан любви выливается в ничто. Интернетная слава живёт, в анналах футбола он записан навсегда, но это ж не живое? Факты прошлого не трогают душу. А тут — дети. Трое дрожащих парнишек, смотрящих на него с невероятным благоговением. Трое парнишек и отец в придачу.

— Вы лучший, — шепчет мальчик. — Самый лучший. После вас других неинтересно смотреть. Вы такие трюки выделывали, что класс просто.

Его друзья словно пробуждаются от спячки.

— Ага, точно. Помните, как вы на трибуну прыгнули после хет-трика… ну, когда три гола подряд забили в самом первом матче? Вас же только приняли в сборную, а вы сразу им показали…

— На трибуну не положено прыгать, а вы…

— А как головой ударили во втором матче! Вы же спиной стояли, но почувствовали приближение мяча и забили гол, да? Как так получилось? Вы же не видели мяч?

— Вы были самым молодым… у вас такой талант был… ну, то есть… — смутившись своей оговорки, мальчишка уставился на кеды с развязанным шнурком.

Я словно вросла в землю. Не мигая, смотрела на мальчишек и ждала реакции Андрея, как приговора. Моего приговора.

— Тренер летней школы сказал, что меня точно отберут в районную команду, — похвастался другой.

— А я умею мяч за спиной подкидывать. А спереди — тридцать раз запросто. Однажды я побью ваш рекорд! — пацан робко протянул плакат и ручку.

Андрей хмыкнул и отдал мне пиво.

— Да ну! — усмехнулся он. — Прямо так и побьёшь мой рекорд?

— Побью, — гордо сказал парнишка. — Вы так здорово делаете… — тут же смутился и глянул на отца, — … в смысле, вы раньше могли… короче, я видео смотрел, где вы в Мадриде играли…

— Не в Мадриде, а в Барселоне, — поправляет другой.

— Нет, я про чемпионат…

— Мяч есть? — вмешивается Андрей.

— Что, с собой, что ли? — малой внезапно осип.

— С собой, конечно. Мы же не воздухом будем играть?

— Папа! — заорал мальчик, но его отец уже бросился к машине. На траве осталось его недопитое пиво.

«А мне можно с вами?!» — заголосили остальные пацаны.

— И вы тоже собираетесь побить мой рекорд? — смеётся Андрей. Почти хохочет, причём от души.

— Да! Все ваши рекорды побьём!

— Прямо-таки все! Тогда шнурки завяжите, футболисты.

Мальчики демонстрировали свои таланты, Андрей наблюдал с интересом, даже с азартом. Играл с ними, уводил мяч, дразнил. Не сюсюкался, честно хвалил, делал замечания. К ним набежало ещё детей, мальчиков и девочек. Разыгрался настоящий матч.

Казалось, Андрей про меня забыл, что было очень кстати, потому что я — стыдно признаться — спряталась за деревьями и плакала.

Нет, плакала — это не то слово. Рыдала так, словно прорвало водопровод, аж подвывала. Люблю Андрея настолько, что его прошлая боль выходит через меня чёрным ядом. Пусть выходит, главное, чтобы от него ушла. Если повезёт, останется только старый шрам, сухой и ровный. И будущее, полное смысла.

— Вот так всегда, вкладываешь в вас знания, обучаешь, а вы раз — и в декретный отпуск, — раздался ворчливый голос заведующей. Как она, спрашивается, меня нашла?

— Какой ещё декретный отпуск? Зачем?

Заведующая фыркнула и обняла меня за плечи.

— Что значит, зачем? Ты что, в институте акушерство прогуляла? Заведёшь ребёнка и уйдёшь в декрет.

— Я не собираюсь…