Тот, кто может все

— Деньги, что ли? Так у нас денег даже на бензин для машины нет. Заправить не на что по нынешним ценам. А много у убитых денег с собой было?

— Сколько было, нам знать не дано. Деньги могли храниться где-то в укромном уголке машины, но их могли взять. А осталось в карманах у двоих более двухсот тысяч баксов. Кроме того, в багажнике нашлись две большие упаковки какого-то порошка. В каждой большой упаковке по двенадцать малых упаковок. Порошок мы отправили на экспертизу в областной центр, поскольку сами с таким не встречались. Однозначно можем пока сказать, что это не героин и не кокаин. Хотя и есть подозрения, что это какой-то еще наркотик, но определить в своих условиях мы не в состоянии. Вот деньги пересчитать мы смогли. Жалеете, что не взяли?

— Жалею, что у меня таких денег нет… Но считать чужие деньги не люблю. И вообще баксам по привычке не доверяю. Привык, что у бандитов на Северном Кавказе они почти всегда фальшивые.

— Так что, сдадите вы нам орудие преступления, которым убитым разорвали горло? Странное, должно быть, орудие… Какое-то экзотическое…

— Откуда у меня орудие преступления, которого я не совершал? Конечно, кто-то мог и подбросить, скажем, перебравшись через забор от соседа, но для этого необходимо обладать большим объемом информации.

— Например…

— Например, знать о том, что между нами и убитыми Мамукаевым и Таппасхановым произошла стычка на автозаправочной станции. Об этом знали в подробностях только дежурный по райотделу капитан Гудилов, такая, кажется, у него фамилия, и старший лейтенант Звягин — дежурный дознаватель. Знал еще старший лейтенант вневедомственной охраны Савельев, но его кандидатура из числа подозреваемых сразу выпадает, поскольку он не мог знать ни моего адреса, ни моей фамилии.

— Ладно, товарищ подполковник, — тяжело вздохнул следователь. — Меня предупреждали, что вы человек опасный и тяжелый по характеру, я не поверил. И сам нарвался на неприятность. Оружие моим бойцам силового сектора вы вернете?

— Тамара! — только и сказал я, и она тут же уложила на стол автоматы и на каждый из них положила затвор, без которого автомат, по сути дела, можно использовать в боевой обстановке исключительно как дубинку.

— Я отменяю обыск, — распорядился следователь. — Мы можем уехать?

— Бога ради…

— Если возникнут проблемы, обращайтесь ко мне смело, — улыбнулся следователь. — Меня зовут подполковник Лихарев. Если смогу быть полезным, помогу… Вот вам моя визитная карточка, — протянул он мне кусочек картона. — Вставайте, супергерои, хватит пол протирать, поехали, нам еще до дома тридцать километров мотать…

«Супергерои» поднимались с пола осторожно, оглядываясь на стоящую у них за спинами Тамару, опирающуюся на вилы, упертые в пол. Вилы были очень острыми. Это уже привычка, что ли, — все точить до идеала. У меня в доме нет ни одного тупого ножа. Если что-то от природы должно быть острым — кухонный нож, или лопата, или столярная стамеска, я обязательно это наточу. Характер у меня такой, не позволяет терпеть в доме тупые предметы. Это, кажется, называется умным словом «перфекционизм». Мне слово, честно говоря, не сильно нравится, но сам я вот именно такой и другим быть не стремлюсь…

Тамара, чтобы не пугать «детей», вышла вместе с вилами во двор. Ее отсутствие подстегнуло автоматчиков сильнее, чем окрик подполковника-следователя. Парни быстро подхватили автоматы, затворы к ним и выскочили вслед за подполковником. Тамары, как я понял, рядом с крыльцом уже не оказалось, иначе они бы так не спешили и вообще поумерили бы собственную прыть. Последним дом покинул эксперт.

— Вы врач? — спросил я его в спину.

— Я — патологоанатом и судмедэксперт.

— Посмотрите у Тамары руку. Она вчера повредила кисть…

Патологоанатом обернулся на пороге и обиженно проговорил:

— Я ставлю диагнозы только трупам…

Я ему в ответ даже счастливого пути не пожелал. А простое «спасибо» напрочь забыл, как произносится.

Заработавший на низких оборотах дизельный двигатель микроавтобуса подсказал, что следственная бригада благополучно удалилась. Вместе с ней наш дом покинули старики Николаевы, но их домой отправили пешком, подвезти не додумались. Со мной в комнате остались капитан Родимцев и участковый. Участковый смотрел на меня почти с восхищением, а капитан Родимцев с удивлением.

— Ну, Виктор Вячеславович, крутой вы мужик… Вам еще сильно повезло, что подполковник Лихарев по характеру человек мягкий. Другой засадил бы вас вместе с женой в каталажку.

— Не существует такой каталажки, которая смогла бы нас двоих удержать. Подполковник Лихарев, видимо, что-то слышал о спецназе ГРУ и потому провести задержание не решился. Кроме того, он сам только что побывал в роли задержанного. Наверное, не понравилось…

Глава пятая

— Ну, ладно, — протянул мне руку на прощание капитан, — не будем, Виктор Вячеславович, вам мешать заниматься хозяйственными делами. Вы же, кажется, из-за нашего приезда отвлеклись от них.