Тот, кто назначен судьбой

А на следующий день Паша пришел и начал на нее орать, что она суется не в свои дела и вообще он дежурит не там, а совсем в другом месте – в общем, много чего накричал, изобразив страшную обиду и мужское негодование. Машка и отмахнулась от своих вопросов и недоумения. Но как-то вечером возвращалась с планового приема у врача и увидела в окно автобуса, как ее Пашка неистово целуется с какой-то шикарной дамочкой возле распахнутой дверцы дорогого автомобиля.

В этот же вечер у нее начались роды.

Родился мальчик, здоровый и крепенький.

И умер через две недели от какого-то тяжелого вируса. Врачи пытались все это дело замять и скрыть, но вместе с ее сынишкой погибла девочка богатых родителей, и те подняли всех кого могли на ноги, аж до Москвы дошли.

Виновных осудили и наказали, ей и тем родителям выплатили компенсацию, а Паша признался, что давно встречается с другой женщиной и любит теперь ее, а не Машу.

– Просто она богатая и старая, – безразличным пустым тоном сказала ему тогда Маша, – а ты здоровый и молодой, вот ей и понадобился. Ты, смотрю, и рад освободиться от ребенка нашего, чтобы он тебе не мешал в жизни новой. Иди, назад не приму никогда.

Простить простила, потом уж, через годы, что с дурака возьмешь, «ни себе богатства, ни другим радости», как и говорила мама, без стержня мужик. А тогда долго по ребенку горевала и поняла, что убил муж-то любовь в ней совсем.

Закончила институт и стала работать в гостиницах разных. Были и романы, даже замуж как-то собиралась, да не сложилось, вот не стали родными людьми друг другу, и все. Ей уж тридцать пять, карьеру, считай, сделала – дослужилась до управляющей гостиницы такого уровня, единственной в их городе, здесь разные знаменитости останавливаются и все, кто из богатых и известных приезжают к ним в город. Да только…

Большую часть жизни, считай, в городе прожила – в семнадцать же лет приехала, училась много, менялась, стала городской жительницей. После развода так зарабатывать принялась на всем, на чем можно, только чтобы отвлечься от мыслей о погибшем сыночке, кредит взяла и квартиру купила, ремонт сделала, обставила как игрушечку и кредит давно выплатила – а тошно от всего! И от города этого суматошного, от постояльцев непростых и таких козлов по большей части, за редким исключением, от людей вообще, от работы своей устала. И все чаще начала ездить в село родное к родителям. Встанет там утром, поднимется на косогор, смотрит на красоту вокруг и надышаться не может. Спокойствия хочется, уюта в душе, радости.

А тут этот козел со своим признанием! Так Маше его жену стало жалко и обидно за нее ужасно. У тебя маленький ребенок родился, это такое огромное счастье, а ты жену предаешь, по каким-то бабам таскаешься. Ну вот как?

Хотя, естественно, она понимает как. На мужика обиды не держит да и себя не винит – чего уж, не досмотрела, бывает. Грустно это. Но ничего!

Степанида все слушала ее, смотрела и поражалась, что в наше время есть такие женщины. Вот она рассказывает, рассказывает, и Стеша понимает, что никакой обиды непрощенной в душе этой женщины нет! Нет. Ни на кого и ни на что, даже на жизнь. Она не блаженная и более чем умная и мудрая, просто не умеет да и не хочет держать зла, холить его и лелеять.

Чистая душой. И невероятно домашняя, таким от нее теплом и уютом бесконечным веет, что возникает, когда с ней рядом находишься, удивительное чувство какого-то правильного мироустройства и ощущение, что все непременно будет хорошо! Она словно мама, такую энергию излучает.

И постоянно светится обаятельной доброй улыбкой, от которой проистекает тепло, и эти ее невероятно симпатичные ямочки на щеках.

И вдруг Стешку пробило ясной и четкой мыслью, как уже не раз бывало – Машенька, она же половинка Василия Трофимовича! Совершенно определенно! Это его женщина!

И не откладывая в долгий ящик, Степанида приступила к сватовству прямолинейно, как гаубица, бьющая по вражеским позициям.

– Маш, – спросила она, – а ты замуж-то вообще хочешь?

– А кто не хочет? – улыбнулась ей Мария. – Все хотят, а если говорят, что им этого не надо, то либо врут, либо психически не очень здоровые.

– То есть ты бы замуж пошла и детей бы родила?

– Детей с удовольствием, а замуж… – задумалась она и призналась: – Непросто ведь это, Стеша. Замуж хочется по любви взаимной, чтобы он к тебе относился, как к родненькой и единственной, и лелеял бы, а ты к нему, как к единственному и самому родному. И чтобы смеяться над одним и тем же и понимать все одинаково.

– А если этот человек тебя старше и жить придется не в городе, а черт знает где? – допытывалась Степанида.

– Стеш, – улыбалась мудрой материнской улыбкой женщина, – по любви все возможно, хоть старше, хоть на хуторе. Ты к чему спрашиваешь-то?

– А то, что я точно знаю, кто твоя половинка! – смело заявила Степанида. – И уверена, что у вас все получится именно так, как ты говорила: по взаимной любви и в радости.

– И кто же этот герой моего романа? – опешила собеседница.

– Егерь, известный в ваших краях. Славин Василий Трофимович, слыхала про такого?