Тот, кто назначен судьбой

Гена, вернувшись домой ближе к ночи, измотанный до предела, грязный и потный после марш-броска по пересеченной местности, обнаружил в их комнате делегацию из трех женщин и спящую спокойным младенческим сном Стешку.

Для начала соседки его накормили прекрасным горячим ужином и только после этого вручили записку от Алевтины и объяснили, что происходило в его семье последние полтора года, которые он не заметил за своей службой. А Заварзина растолковала обалдевшему Варсавину, что именно испытывала его жена к его дочери и что она за человек на самом деле.

Что делать, когда тебе двадцать четвертый год, ты весь с потрохами принадлежишь службе и сплошной казарме и вдруг обнаруживаешь, что твоя жена оказалась последней сукой и сбежала, а у тебя на руках остался годовалый младенец, домашнее хозяйство, и ты понятия не имеешь, как со всем этим справиться?

Первым делом Варсавин попросил соседок помочь какое-то время хотя бы со Степанидой, пока он придумает, как разгрести все это дерьмо, – заниматься ребенком он уж точно не имел никакой возможности, а обнаружив пропажу денег, понял, что засада только крепчает, и позвонил родителям просить помощи.

А куда деваться. И к кому же еще обращаться, как не к ним?

Родители испытали настоящий шок, когда сын посвятил их в то, что у него случилось, и попросили дать несколько часов подумать, как справиться с проблемой.

Как помочь?

Первым делом самое простое, казалось бы, в этой ситуации решение – отправить Степаниду к родителям в Крым. Единственное логичное решение – они-то справятся точно. Но Геннадий сказал – нет! Ребенок будет жить с ним, и никуда от себя он дочь не отпустит. Хватит с нее такого страшного предательства матери, он с девочкой не расстанется. Точка.

Ну, сильное решение, кто бы спорил, но остается насущный вопрос – что тогда? Какие варианты? Няню нанять, женщину какую-нибудь найти, хоть фиктивную жену, чтобы занималась домом и ребенком?

Ну что можно посоветовать и придумать?

Ехать к сыну Маргарита Антоновна не имела никакой возможности – у нее ответственная работа, и до пенсии еще пахать и пахать, да к тому же как вы это себе представляете – бросить работу, мужа, дом-хозяйство и уехать жить к Геннадию со Стешкой? Нереально.

Но в семье имелась одна «тяжелая артиллерия», старшее поколение в лице бабушки Геннадия и соответственно прабабушки Степаниды – мама Андрея Захаровича Елизавета Архиповна Варсавина, проживавшая в том же поселке, где и семья сына.

И было ей о ту пору шестьдесят пять лет. Бабушка своим единоличным волевым решением прекратила всякие истерические попытки что-то придумывать и заявила, что поедет жить к внуку поднимать правнучку. Здоровьем бог не обидел, и силы пока есть.

В шестьдесят пять вести домашнее хозяйство и заниматься младенцем – это не совсем легко. Но Елизавета Архиповна и на самом деле была тогда довольно бодрым и здоровым человеком для своего возраста, к тому же очень активным и энергичным.

Первым делом родители выслали Геннадию денег переводом. А через три недели, в срочном порядке оформив все документы – вызов и разрешение на проживание в закрытом военном городке – и все дела в паспортном столе своего поселка, оставив дом и хозяйство на детей, бабушка Лиза отправилась через всю страну к внуку на помощь.

Геннадий, естественно, требование сбежавшей жены – не звони, не приезжай и не ищи встречи – проигнорировал и позвонил через два дня после ее отъезда, прояснить для себя окончательно, на самом ли деле это ее трезвое и обдуманное решение или она все-таки с ума сошла и ее надо лечить. Нет, выяснилось, лечить не надо.

Трубку телефона сняла Инна и тут же наехала на зятя:

– Зачем вы звоните нам, Гена?! Алечка оставила вам записку, в которой все объяснила! Хватит с нас того, что вы на целых полтора года отлучили ее от меня и от ее истинного призвания! Она талантливая актриса и должна заниматься…

– Значит, так! – гаркнул Гена, не дослушав, чем именно должна заниматься ее Алевтина. – Слушайте меня внимательно! Если вы не хотите, чтобы я приехал и разобрался там с вами обеими, то немедленно дадите трубку своей дочери! И мало того, втолкуете ей, что она должна нормально со мной поговорить! Нормально – это значит адекватно! Это в ее же интересах, иначе я пишу заявление в милицию, и вашу Алечку посадят в тюрьму!

– В какую тюрьму? – ахнула Инна. – Вы что, обалдели?

– Это не я, это вы там обе обалдели, суки ненормальные! Статья такая уголовного кодекса нашей страны есть: оставление ребенка в заведомой опасности! А к ней и жестокое обращение с ребенком. У меня пол-общежития женщин жаждут под этим заявлением подписаться и морду вашей дочери попутно начистить! К тому же она сбежала из военного городка, проигнорировав процедуру официального оформления выезда из закрытого военного объекта. Тоже статья, между прочим, военного трибунала. Она все еще жена военнослужащего. Так что тюрьму я ей обеспечу! – и как гаркнет в конце: – Поняла?!

Теща поняла все даже очень хорошо и тут же позвала дочь к телефону, что-то там ей наговорив громким нервным шепотом возле трубки.