Тот, кто назначен судьбой

Варсавина боялись. На самом деле его подчиненные за него на смерть готовы были, что им какие-то штабные мордатые продажные козлы – они со смертью каждый день, все обстрелянные и такие кровавые мясорубки прошедшие, что ни черта уже не страшно. А командира хранили – он за каждого солдатика и офицера своего горой стоял, сам пойдет, где опасней, проверять, лишь бы пацанов сберечь. И после боя первым делом о них позаботится – устроит хорошо, накормит, даст отдохнуть, помыться и только потом сам.

Какие там бабы и проблемы житейские!

К тому же девяностые – полный трындец армии. Зарплаты позорные, копейки, семьи только с голоду хорошо не помирают, а на все остальное даже с большим натягом и экономией не хватает. И то если эти зарплаты выплачивают, бывало, что и месяцами задерживали.

А они ВДВ. Опора всей оперативной армейской системы и в ужасающих условиях живут. До сих пор Варсавин поражается и недоумевает, как тогда их семьи выживали, как крутились их женщины, его Стешенька, чтобы и о них позаботиться, и самим как-то жить, детей кормить, обувать-одевать.

Ну а когда произошла смена власти и вектор поменялся, после того знаменитого выступления главнокомандующего в палатке, надежда у боевых офицеров появилась, что все начнет меняться к лучшему.

Оно и начало, но не быстро и прямо вот сразу, но началось – крушить оно всегда легче, чем заново строить.

А тут пришло время, дочь подросла и учиться в Москву собралась. Как ее отпустить, на что она там жить будет при его-то нынешней зарплате? Варсавин дурел, когда об этом думал. Особенно представив, что теперь-то она свободная от отцовского пригляда девица да взрослой себя мнит, еще с каким-нибудь пацанчиком любовь закрутит дурную! И вот как представлял ребенка своего в интимной обстановке, так совсем сатанел!

Пристрелит любого, кто его доченьку… и настойчиво и грозно предлагал ей самой об этом помнить и женихов предупреждать.

Стешка хохотала от этой чрезмерной отцовской заботы и, в свою очередь, переживала, как он тут без нее останется.

Он остался хорошо, женщин домой приводил, они и кормили, и убирали заботливо, ну а Стешка роман таки завела на третьем курсе, да так, оказался ни о чем роман – тянулся, тянулся аж до пятого курса, без страстей и серьезного чего, а потом ей надоело.

Но папенька горячий о романе не знал. Незачем посвящать: сказал пристрелит – вполне может так и сделать.

Училась Степанида в Московском государственном университете геодезии и картографии. Сначала поступила на геодезический факультет, а через год и на картографию на второй курс, закончила магистратуру одновременно обоих факультетов и поступила в аспирантуру геодезического отделения, там защитила диссертацию и начала преподавать.

Вроде все логично и легко-просто звучит.

Только таким трудом все далось! Поступила она на бюджет, но это же только одного факультета, второй же пришлось на коммерческой основе заканчивать, а откуда деньги? Учили всей семьей – отец практически все, что зарабатывал, присылал, бабушка с дедом как-то крутились, продавали урожаи на рынке, но в Крыму тогда тоже не сахар-рафинад происходил.

Дед Золотов очень помог, взял на себя практически всю оплату за коммерческое обучение, вообще поддерживал всячески.

Казалось бы, откуда у него деньги, какая кинокритика в девяностые и начало двухтысячных? Но как ни странно, он был востребован профессионально, а книга, которую написал Алексей Саввович о советском кинематографе, издалась, вышла в Европе, имела достойный успех и неплохо продавалась. К себе внучку он жить не приглашал, извинившись за это:

– Прости, Стешенька, но я привык уже один в доме, меня любой человек тут раздражает, я даже ухожу специально, когда уборщица приходит.

Ему было семьдесят шесть, когда она поступила после школы в институт, и к тому времени они со Стешкой хорошо и по-настоящему дружили. Помимо писем, посылок и разговоров по телефону виделись каждое лето – когда Стешка проводила каникулы у бабушки с дедом, в Крым обязательно приезжал Алексей Саввович, и они с удовольствием общались, гуляли, вместе на экскурсии разные ездили. Словом, сложились настоящие родственные отношения, девушка любила деда.

Стешка вообще всех любила, но для нее существовал единственный, неповторимый и главный человек в жизни – папа! По странному и какому-то чудесному стечению обстоятельств, когда она нуждалась в нем больше всего, он обязательно находился или появлялся рядом. Даже если месяцами где-то отсутствовал по службе, стоило чему-то неприятному приключиться с дочерью, а он здесь!

Вся семья поражалась.

Когда Стеше было три годика, она вдруг подхватила какой-то страшный вирус и горела от высоченной температуры, которую никак не удавалось сбить. Варсавин находился на учениях, и даже намека слухов не прошелестело по гарнизону, что они собираются возвращаться. И вдруг он появляется дома! Почему-то его отправили в гарнизон впереди колонны по каким-то оперативным делам – не суть! Вдруг он дома!