Тот, кто следовал за мистером Рипли

— Он ничего, видал я и похуже. Спортивного типа, очень сильный, даже непохоже, что у него такая профессия — адвокат. Я к ним не лезу.

Тому подумалось, что, возможно, мать Фрэнка и Тэлмедж теперь поженятся, хотя ему-то, собственно, какое до этого дело? Его занимал только Фрэнк, а он, судя по всему, абсолютно равнодушен к деньгам, и его абсолютно не заденет, если мать и Тэл по какой-либо причине (может быть, как соучастника преступления?) лишат его доли наследства.

— Послушай, — сказал Том, — твои записки следует уничтожить. Не считаешь, что их опасно хранить?

Юноша смотрел себе под ноги. После недолгого колебания он ответил решительно:

— Да, вы правы.

— Если твои записки попадут в чьи-то руки, то вряд ли тебе удастся сослаться на то, что ты это все сочинил, там же есть все имена и подробности.

Том подумал про себя, что, в принципе, такое возможно, только для этого надо быть просто сумасшедшим.

— Или ты собираешься признаться? — спросил он таким тоном, что мальчику стало ясно — он считает такой шаг полным идиотизмом.

— Нет, нет, что вы!

Горячность, с которой это было произнесено, несколько успокоила Тома.

— Хорошо. Тогда, с твоего разрешения, сегодня к вечеру я этим займусь. Может, желаешь перечитать свое творение? — сказал Том, открывая дверцу машины.

— Нет, пожалуй. Я это уже сделал.

После ланча, пока Элоиза упражнялась на клавесине в гостиной, где был камин, Том с рукописью Фрэнка вышел в сад. Фрэнк в это время затачивал лопату возле оранжереи. Он был в джинсах, которые заботливая Аннет прокрутила в машине и выгладила. В дальнем углу сада, где начинался лес, Том сжег признание Фрэнка.

Незадолго до восьми Том отправился в Море, чтобы встретить на станции приятеля Ривза по имени Эрик Ланц. Фрэнк упросил взять его с собой прокатиться, он уверял, что ему не составит большого труда вернуться обратно пешком. Том с неохотой согласился на такой вариант. Перед тем как уехать, Том объяснил Элоизе, что Билли будет ужинать в своей комнате, потому что не хочет встречаться с незнакомыми людьми, и он сам тоже предпочитает, чтобы мальчик не встречался с приятелем Ривза.

— Да? А почему? — спросила Элоиза, и Том ответил:

— Потому что не хочу, чтобы он впутывал Билли в свои делишки. Не хочу подставлять паренька, даже если ему за маленькую услугу предложат большие деньги. Ты же знаешь Ривза и его приятелей.

Элоиза имела об этом смутное представление. Тому довольно часто приходилось говорить ей, что Ривз иногда бывает очень полезен. Имелось в виду, что он мог оказывать услуги, за которые вряд ли взялся кто-либо другой: достать новый паспорт, быть посредником при сложных переговорах, обеспечить в Гамбурге безопасное проживание для человека с сомнительной репутацией…

Иногда Элоиза догадывалась о том, что происходит, но по большей части — нет, что было к лучшему: таким образом папаша Плиссон не мог вытянуть из нее ничего предосудительного.

В том месте, где кончался лес, Том остановил машину и сказал:

— Давай пойдем на компромисс, Билли. Отсюда до Бель-Омбр километров пять-шесть. Этого достаточно, чтобы размять ноги. В Море я тебя везти не хочу.

— Ладно, — бросил юноша и стал выбираться из машины.

— Подожди секунду. Возьми-ка это, — и Том протянул ему тональную крем-пудру, которую он взял из комнаты Элоизы. — Не надо, чтобы кто-то заметил эту твою родинку.

С этими словами он взял на палец немного пасты и втер ее в щеку Фрэнка.

— Глупость какая, — пробормотал Фрэнк.

— Оставь себе. Элоиза не хватится, у нее этого добра полные ящики. Я передумал, сейчас сделаем петлю и проедем немного в обратном направлении.

Он легко развернул машину, поскольку на дороге было пусто, и снова остановился всего в километре от дома.

— Нужно, чтобы до моего возвращения ты уже был в своей комнате. Не хочу, чтобы мой гость видел, как ты входишь. Из комнаты не высовывайся. Мадам Аннет, наверное, уже принесла тебе ужин наверх, я объяснил, что ты собираешься лечь пораньше. Ты все понял, Билли?

— Да, сэр.

— Ну, приятной тебе прогулки.

Фрэнк вышел из машины, помахал вслед Тому и зашагал в направлении Бель-Омбр.

Том подъехал к станции как раз в тот момент, когда из прибывшего поезда стали появляться первые пассажиры. Он чувствовал себя немного глупо из-за того, что не имел ни малейшего представления, как выглядит Эрик Ланц, в то время как этот приятель Ривза его, должно быть, где-то уже видел, раз собирается узнать. Том не торопясь двинулся к выходу с платформы, где неопрятный маленький человечек в форменной фуражке скрупулезно разглядывал каждый билет, чтобы удостовериться, действителен ли он на данный день, хотя студенты, пенсионеры, государственные служащие, инвалиды — словом, три четверти населения — все равно имели льготы и платили за проезд пятьдесят процентов от стоимости. Не удивительно, что французская железная дорога постоянно находилась на грани банкротства. Том закурил сигарету и устремил взгляд на небо.

— Мис-стер… — донеслось до него.