Тот, кто снится

Лиза ничего не ответила, но Туся и не ждала ответа. Она уже думала о чем-то другом; потому что не могла долго задаваться одним вопросом.’

– А я – Лилия Анатольевна, – сказала другая девушка. Она была высокого роста и в строгом, деловом костюме. – Надеюсь, что мы сработаемся.

– А вот эта мне нравится куда меньше, – оживленно зашептала Туся. – Сразу видно, что вредная. И физиономия у нее протокольная.

Конечно, Туся была слишком строга к новой учительнице, у той была очень даже привлекательная внешность: смуглая кожа, карие миндалевидные глаза; волнистые волосы до плеч.

– У нее плечи широченные, как у гребца, – продолжала ехидничать Туся. – И на голове наверняка химия.

Но Лиза почему-то ничего не отвечала. Может, не хотела обсуждать учительниц, а может, думала о чем -то своем. А учительницы тем временем прошли и сели за последнюю парту.

– Меня зовут Михаил Юрьевич, – сказал молодой учитель, откидывая назад светлые волосы. Он был небольшого роста и одет в черные джинсы, водолазку и коричневый пиджак. – Буду очень рад познакомиться с вами и узнать вас поближе.

Боря Шустов поднял руку и тут же вскочил:

– Вы тоже будете вести литературу?

– Да, – кивнул учитель. – Если вы, конечно, не возражаете.

В классе засмеялись, но Боря все стоял и смотрел прямо на учителя.

– О, это большая честь – изучать литературу у самого Михаила Юрьевича! – патетически воскликнул Боря. – А фамилия ваша, простите, как?

Весь класс выжидающе смотрел на нового учителя: что он скажет? Как ответит?

Михаил Юрьевич вздохнул с притворной печалью и развел руками.

– Сто двадцать восьмой, – сказал он.

– Что «сто двадцать восьмой»? – не понял Боря.

– А то, что вы, молодой человек, на редкость не оригинальны. У вас было сто двадцать семь предшественников, которые напомнили мне о моем гениальном тезке.

Боря был похож на рыбу, выброшенную на берег, он захватывал воздух ртом и беспомощно оглядывался по сторонам. Так он выглядел каждый раз, когда его шутка не удавалась.

– Друзья мои, – Михаил Юрьевич присел на первую парту и расстегнул пиджак, – на будущее учтите, что если девушку зовут Гуля, не нужно ей говорить: «Гюльчатай, открой личико!», потому что до этого ей так говорили не один раз. Так же и со многими другими именами: если шутка лежит на поверхности, то не стоит ее подбирать, потому что это будет не ново.

– Так ничто не ново под луной, – выкрикнул с места Боря. Он не терял надежды переспорить учителя.

– Это верно, – Михаил Юрьевич поднял вверх указательный палец, – но есть такое понятие, как штамп». Человек с заштампованным сознанием не способен придумать ничего нового. Поэтому надо стараться избегать штампов даже в обыденной жизни.

– Это очень сложно, – с места сказал Максим Елкин. – «Здравствуйте», «До свидания» – ведь эти слова тоже штампы…

– Не совсем, – сказал учитель. – Это формы вежливости. А штампом я называю нашу реакцию на какое-либо понятие… Для наглядности давайте проведем эксперимент.

– Давайте, – кивнул Елкин, как будто от его слов зависело – быть эксперименту или не быть.

– Сейчас я задам вам три вопроса, а вы напишете на листочке свои ответы. Только писать нужно быстро, не задумываясь. Начали?

Все схватились за ручки и напряженно уставились на Михаила Юрьевича.

– Великий писатель.

Были видны только макушки – все строчили ответ. Учитель не дал даже поднять глаз, а задал следующий вопрос.

– Часть лица.

И снова только шелест бумаги и скрип ручек. – И последнее – фрукт.

Задание было выполнено, и все смотрели на Михаила Юрьевича, ожидая от него чего-то. Он подо шел к доске и взял в руки мел.

– А теперь я напишу ваши ответы.

И на доске появилось три слова: «Пушкин, нос, яблоко».

– Откуда вы узнали? – удивленно проговорил Боря. – Я так написал.

– И я, и я тоже, – послышались нестройные голоса.

– Видите, как трудно быть оригинальным? Особенно когда нет времени на размышление. Хорошо, а кто написал иначе?– спросил учитель.

Оказалось, что двоечник Ежов как часть лица написал зуб, потому что зуб ему недавно выбили, а Елкин вместо «яблока» написал «помидор».

– При чем здесь помидоры? А они мне больше. любых фруктов нравятся,– объяснил он странность своего выбора.

Все засмеялись, а учитель спросил:

– Ну, а у кого не совпал ни один ответ?

– У меня. – Лиза робко подняла руку. – Все совсем по-другому.

Она протянула ему свой листок, на котором было написано: «Лермонтов, глаз, авокадо».

– Как тебя зовут? – спросил Михаил Юрьевич.

– Лиза, – ответила она и покраснела. – Лиза Кукушкина.

– Лиза, ты молодец, – сказал учитель и прочитал вслух ее ответы. – Только скажи на милость, почему – авокадо?

– Не знаю. – Лиза улыбнулась и пожала плечами. – Может быть, потому, что я его никогда не пробовала, или потому, что слово красивое…

Неожиданно зазвенел звонок, но никто не торопился вскакивать и убегать.

– Увидимся завтра, – сказал Михаил Юрьевич, улыбаясь. Вблизи было заметно, что у него мелкие веснушки, рассыпанные почти по всему лицу. – Ну как? – спросил он, подходя к своим однокурсницам.