Тот, кто стоит снаружи

– Подумай, чем вы занимаетесь? – не унималась Зинаида. – Он хоть раз к тебе полез? Попытался остаться на ночь, пригласил к себе домой? Поцелуи, прогулки – вам что, двенадцать лет? Взрослый мужик, если ты ему нравишься, должен был попробовать затащить тебя в койку! А вы об этом и не говорите. Хотя сто раз могли сексом заняться: старуха не застукала бы, она же не встает с кровати!

– Не все такие озабоченные, – дрожащим от гнева голосом сказала Яна.

– Только не говори, что сама этого не хочешь, – усмехнулась Зинаида. – Ты же не монашка.

Яна вспомнила, как ей хотелось, чтобы Андрей предложил переночевать у него в тот вечер, когда у Горданы случился приступ, и как она расстроилась, что он не сделал этого. Она покраснела, смутилась и разозлилась еще сильнее.

– Вот видишь, – проницательно заметила Зинаида. – Я права.

– Ни фига ты не права! – выкрикнула Яна. – Судишь по себе. Это у тебя все только через постель! Ты просто завидуешь, что у меня наконец-то появился нормальный парень с серьезными намерениями, который хочет не просто переспать со мной!

– Девочки, девочки, вы чего! – кудахтала Галка, но ее никто не слушал.

– Дура! Я просто предупредить хотела, чтобы ты смотрела в оба, голову включала, потому что со стороны виднее! Не ныла потом!

– Ах, я нытик? А ты… – Яна поперхнулась, подбирая слова. – Предательница! Думаешь, я забыла, как ты с Костей встречаться начала, стоило только нам расстаться? Нормальные подруги так не поступают.

– Так и ищи себе нормальную! Вон Галка – самое то, она тебе слова поперек не скажет, а потом будет сопли подтирать!

Выкрикнув это, Зинаида отключилась. Яна тоже. Она дала себе слово, что никогда больше словом не перемолвится с Зинаидой, и заблокировала ее везде где могла.

Яна захлопнула крышку ноутбука, едва не сломав его, и расплакалась. Хорошее настроение как корова языком слизнула. Потом, поразмыслив, решила выкинуть Зинку из головы, не воспринимать всерьез слова бывшей подруги. Завистливая, злобная стерва – вот она кто.

На следующее утро, закончив необходимые дела, девушка вызвала такси и отправилась в магазин в Добру Трешну.

Около «продавницы» росли раскидистые деревья. Летом поселок, как рассказывал доктор Милош, утопал в зелени, и больше всего тут росло черешни. «Трешна» в переводе с сербского как раз и есть «черешня».

В магазине было малолюдно, и девушка быстро наполнила корзину всем необходимым. Подошла к кассе, за которой стояла знакомая уже миловидная женщина лет пятидесяти. Они обычно перебрасывались парой слов, и сейчас Яна тоже приготовилась сказать что-то вроде: «хорошая погода» и «сегодня тепло и солнечно, а в России идет снег», но ее остановило выражение лица кассирши.

Женщина хмуро, без привычной улыбки поглядела на Яну и не ответила на ее приветствие. Пробила все покупки, а потом заговорила что-то по-сербски – быстро и сердито.

Яна слушала и очень старалась понять, но не могла разобрать ни слова. Может, просто развернуться и уйти? Нет, так не пойдет. Возможно, она что-то неправильно сделала, и в этом случае нужно как-то договориться, прояснить недоразумение, ей ведь еще не раз придется приходить сюда за покупками.

– Не разумем, – извиняющимся тоном проговорила Яна. – Не понимаю.

Кассирша раздраженно махнула рукой, а Яне вдруг пришла в голову светлая мысль. Она достала телефон и набрала номер Натальи. Та ведь сказала, что можно звонить, если нужна помощь – сейчас как раз такой момент.

Наталья, к счастью, взяла трубку сразу же и согласилась поработать переводчиком. Они с кассиршей поговорили о чем-то, а потом женщина вытащила клочок бумаги, записала на нем несколько цифр и протянула бумажку Яне вместе с телефоном.

– В чем дело? – спросила Яна и взяла листок, избегая смотреть на кассиршу. – Я неправильно заплатила или что-то в этом роде?

– Нет. Она тебе номер телефона записала. Выйди на улицу, и поговорим.

Скомканно попрощавшись, Яна вышла из магазина, чувствуя себя униженной.

– Я как оплеванная, – призналась она Наталье.

– В общем, та баба сказала, что не хочет, чтобы ты приходила к ним в магазин, и лучше бы тебе вообще в село не приезжать. Я прикинулась шлангом и спросила, почему, украла ты что-то или еще в чем дело? Она ответила, что ты из Черного дома, поэтому людям не нравится, что ты приходишь.

– Раньше это их не волновало, – сказала Яна, закидывая покупки в багажник такси и усаживаясь на заднее сиденье.

– Думаю, это и раньше никого особо не радовало, – возразила Наталья. – А теперь… Короче, ребенок в селе пропал.

– Как – пропал?

– Девочка-подросток.

– А я при чем?

Машина медленно выехала из поселка на трассу.

– Слушай, я же тебе рассказывала, что про твой дом люди говорят?

– Да я-то причем! Ты думаешь, я ее похитила? Как я могу иметь к этому отношение? Я не вылезаю из дому! Что за бред собачий!

– Не кипятись. Я что вижу, то пою, как говорится. Что она мне, то и я тебе! Мне-то ясно, что ты ничего не делала. Но народ суеверный.

Яна замолчала. В самом деле, чего она на Наталью-то раскричалась?

– Извини. Нервы.

– Понимаю, ничего страшного.

– А телефон мне зачем?