Тот, кто убил лань

— Какой Федоров? — услышав русскую фамилию, с недоумением спросил друг больного, абхаз.

— О, это светило в мировой хирургии в наши дни, — сказал академик Майо. — Имею честь быть лично знакомым. Несколько лет с ним переписываюсь. Сергей Петрович Федоров — гениальный хирург! Между прочим, ваш соотечественник... Он живет в Ленинграде.

Разные чувства вдруг охватили и переполнили сердце абхаза: радость, вызванная искрой надежды на спасение больного друга, и гордость за хирурга-соотечественника. Вместе с тем он почувствовал и большую неловкость за свою неосведомленность...

— Неужели вы не знаете Федорова? — спросили его.

— Я живу и работаю в Абхазии, где редко кто болеет, а потому мы мало знаем врачей и живем до полутораста лет, — нашелся абхаз. — Вы не слышали об абхазском долголетии?..

— Давайте к делу! - призвал председательствующий Эмберг. — Надо запросить профессора Федорова, сможет ли он приехать. Так? — С ним согласились.

О решении консилиума было сразу же передано в Москву, и уже на следующий день стало известно, что в ближайшие дни в Париж из Ленинграда приедет профессор Сергей Петрович Федоров.

Когда близкие и друзья больного прибыли на вокзал, то увидели, что встречать профессора собрался цвет медицины Европы.

Поезд подошел к перрону. Из вагона вышел старик небольшого роста, с открытым добродушным лицом и серьезными глазами. Рядом шагала его жена. При виде друзей и коллег по лицу Федорова пробежала мягкая улыбка.

Встреча была сердечной и несколько торжественной.

После первых же приветствий и рукопожатий Федоров сказал:

— В клинику!

Тщательно осмотрев больного, он согласился его оперировать.

В назначенный день операция состоялась. Над оперируемым в глубоком молчании склонились лучшие хирурги континента, с восхищением следя за каждым движением Федорова.

С привычной четкостью хирург совершил сложнейшую операцию. Она длилась больше трех часов и была закончена, к всеобщему восторгу, успешно. В ординаторской Федорову была устроена овация.

Вскоре много интересного и нового для себя узнал больной из парижских газет. Узнал, например, что их соотечественник — профессор Федоров — является основоположником русской хирургической урологии, что он первым в мире предложил метод "бокового разреза", названного "федоровским", что именно он подарил мировой хирургии цитоскоп, ректоскоп и тончайшие катетеры, позволяющие исследовать почки по отдельности, и многое другое, чего он не знал до приезда... в Париж.

Больной быстро поправлялся. Он был связан с Абхазией славной революционной деятельностью, много лет боролся за свободу и счастье ее трудового народа. В знак сердечной признательности правительство республики подарило профессору Федорову, часто приезжавшему отдыхать в Гагру, одну из лучших дач курорта, о которой мы упомянули в начале рассказа.

Сам бывший больной впоследствии говорил:

— На примере с профессором Федоровым я лишний раз убедился в иронии мудрой пословицы: "Нет пророка в своем отечестве".

Мамиа.

Собрание колхозников "Амзары" окончилось. Только что пришлось за серьезные ошибки освободить очередного председателя артели, а его обязанности временно поручили выполнять заместителю. Люди, шумно переговариваясь, выходили из клуба. Большая группа колхозников у выхода окружила гостя, председателя райисполкома. Он уже прощался, собираясь сесть в машину, как вдруг, что-то вспомнив, сказал:

— А я и забыл спросить, как понравился вам спектакль, который сухумские артисты вчера у вас показывали?

Бывает иногда — затронешь какой-нибудь вопрос и чувствуешь, будто поднес зажженную спичку к пучку сухого папоротника: сразу вспыхивают и разгораются страсти... Так получилось и сейчас: люди заволновались, заговорили.

— О, это был замечательный спектакль! — сказал один из колхозников.

— Здорово играли! — воскликнул другой. — На посмешище нас выставили, — с горечью заявил третий.

— Чем же вас опозорили? — спросил председатель райисполкома.

— Ведь эта пьеса написана о нас, о нашем колхозе, — сказал в ответ агроном. — В ней, как в зеркале, отразились наши недостатки...

— Почему именно о нас? Есть же и другие отстающие колхозы, — возразил кто-то.

— Не утешайся, друг, тем, что нас прямо не назвали по именам, — усмехнулся один из бригадиров. — Я смотрел спектакль и сгорал от стыда... Что, разве не похоже на наши дела?!

— Астана прав, — подтвердил другой колхозник. — Я чувствовал то же самое. Мне подчас казалось, будто я не в клубе сижу и смотрю спектакль, а нахожусь в поле со своей бригадой!

— Да, — вступил в разговор немолодой бригадир виноградарей Саатгерий. — Бывает, смотришь в самую середину солнца и ничего не видишь, а отклонившись в сторону, увидишь все... Вчера, как бы со стороны, мы увидели много такого, чего не замечали, о чем не догадывались раньше.

— А скажи, Саатгерий, каков был на сцене председатель колхоза! Тот, новый, который сменил растяпу! — крикнули сзади.

— Хороший парень! — заявил виноградарь. — Как его звали? Вот забыл...

— Мамиа, Мамиа! — подсказали сразу несколько голосов.