Тот, кто утопил мир

Оюан рванулся вперед с удвоенными усилиями, отказываясь думать, что будет, если свет погаснет. Он по опыту знал, что болезненное желание сделать вдох — не настоящий предел возможностей, а всего лишь жалоба тела. Только вот у неопытных пловцов боль слишком легко переходит в панику: им начинает казаться, что они умирают, намного раньше, чем это действительно произойдет. Он на миг с невольным восхищением позавидовал Чжу — как держится! Но непонятно, сколько у них осталось времени.

Теперь, когда Мандат Чжу начинал мерцать, промежутки тьмы становились все дольше. У Оюана мышцы сводило от напряжения. Сложно было различить, когда свет действительно мигает, а когда темнеет у него в глазах от нехватки воздуха.

Свет погас и уже не вспыхнул.

Легкие вышли из повиновения: Оюан глубоко вдохнул чернильную тьму. И, лишь услышав собственный вдох, осознал, что глотает не воду. Он вынырнул, и тело поняло это раньше его. Ослепленный, задыхающийся, он все же сообразил потянуть за канат.

Чжу вынырнул? Оюан слышал только собственные рваные вдохи и колотящееся сердце.

И вдруг — боль.

Свет.

Оюан яростно заморгал, пытаясь волевым усилием сфокусировать взгляд. Глаза слезились от соли и резкого перехода от тьмы к свету. Постепенно он различил чью-то темную голову рядом с собой.

Глаза Чжу были страдальчески зажмурены, он все не мог отдышаться. Оюан не представлял, как в такой момент можно ощущать хоть что-то, кроме облегчения. Но у Чжу был ликующий вид человека, который бесстрашно шагнул за свои пределы, уверенный, что ему достанет сил выдержать — и выжить.

* * *

Подхватив обессилевшую Чжу под мышки, как кота, Оюан выволок ее из воды и бесцеремонно швырнул на узкий берег с противоположной стороны пещеры. Белый песок призрачно сиял, освещенный ее Мандатом.

— Надеюсь, вы удовлетворены моими услугами, — сказал Оюан, cурово глядя на нее сверху вниз. Он промок до нитки и был крайне недоволен. Чжу рассмеялась бы, если бы ей хватило на это дыхания. Что ему стоило просто дать ей уплыть в пустоту? Или встать рядом на колени и вдавить ее лицо в песок. В глазах Оюана блеснуло несостоявшееся убийство, отозвавшееся в Чжу дрожью. Он и правда мог бы убить ее, но не стал: им выпал общий жребий. По крайней мере, пока они не покинут остров, генерал — к ее услугам.

— С вами сплошные приключения, генерал. — Чжу с трудом удалось не прикусить язык, так стучали у нее зубы. Лицевые мышцы сводило так, точно они вот-вот оторвутся от костей, боль переливалась незнакомыми доселе оттенками. — Чуть не умер от меча, чуть не умер от огня, чуть не умер от воды… Мне не терпится испробовать остальные варианты!

Во всех этих случаях она и впрямь была на волосок от смерти. Но запоминалась ей не близости гибели, а восторг, настигающий после: чистое опьянение жизнью, которое на миг обещало ей, что она никогда не проиграет, никогда не состарится, никогда не умрет. Ощущения — вот прямо как сейчас. Да, холодно, да, нет сил, зато волнение и осязаемая близость успеха согревают.

Она села, причем от усилия свет слегка померк, и дернула за веревку вокруг пояса. Та натянулась — значит, другим концом по-прежнему привязана к лодке. Отлично.

— Пламенные взгляды не греют. Сядьте уже.

Ядовитое выражение лица Оюана не произвело должного впечатления. Когда он садился, промокшая насквозь одежда захлюпала. У него дрожала челюсть, и было понятно: зубы не стучат так же отчаянно, как у Чжу, только благодаря усилию воли. Чжу в свое время намерзлась в монастыре, у нее было меньше мышечной массы, чем у Сюй Да и прочих послушников. И теперь она ощутила странное родство с Оюаном — ему ведь в силу хрупкости сложения так же холодно, как и ей. Она поддразнила:

— Одежду отжать не желаете? Знаете, что бывает, когда сидишь с мокрыми волосами? Говорят, ци уменьшается.

Оюан одарил ее убийственный взглядом, не удостоив ответом.

— Я уже видел вас в исподнем! Я же не предлагаю догола…

Чжу отвлекло какое-то волнение в спокойной воде. Но поверхность оставалась недвижимой… Этого стоило ожидать, однако по спине все равно прошел холодок. Призраки Оюана безмолвно поднимались к поверхности — облаченная в белое армия из темных глубин. Их ноги не касались песка, когда они выходили на берег, чтоб, как обычно, окружить кольцом Оюана. В темной и мокрой подземной пещере, точно в царстве Инь, озаренные сверхъестественным светом Мандата, они казались почти материальными. Чжу никогда прежде не рассматривала их так близко, так подробно: юные и старые, они обратили к Оюану пустые лица. Словно тот — полная луна в их неизменно ночном небе. Сквозь призрачное кольцо Чжу с трудом различала его неподвижный сидящий силуэт.

— Явились, да? — бесцветно сказал Оюан. Он не смотрел на нее. — Я их иногда чувствую. Вокруг себя. — Вода медленно капала с кончиков длинных каменных кинжалов, свисающих со свода пещеры, как драконьи зубы. — Ждут. Пока я закончу начатое.