Вечером Наташа провела еще один цикл разъяснительной работы на тему своих и чужих продуктов и посоветовала сыну разделить стоящие на кухне холодильники.
– Пусть один будет твой, другой – Люсин, тогда ты не будешь путаться, просто запомнишь, что к ее холодильнику даже притрагиваться нельзя.
– Да ну, мать, фигня какая-то получается, – негодовал Саша. – Она же моя тетка, а Катька – сестра двоюродная, что им, колбасы жалко для меня?
– Дело не в том, что им жалко, – терпеливо объясняла Наташа, – дело в принципе. Либо вы живете одной семьей, либо превращаетесь в соседей по коммуналке, третьего не дано. Одной семьей вы жить не можете, Люся и Катя не хотят ни готовить для тебя, ни убирать за тобой. А ты, в свою очередь, не хочешь ни перед кем отчитываться. Значит, вы должны сосуществовать как соседи. Как чужие, понимаешь?
– Да понимаю я, – обреченно вздыхал Саша. – Но все равно мне так не нравится.
– Ничего не поделаешь, ты сам выбрал свободу, – усмехнулась Наташа. – Терпи.
Следующий всплеск возмущения последовал еще через неделю, на этот раз от Саши, примчавшегося на второй этаж прямо с утра в воскресенье и поднявшего с постели еще не проснувшихся Наташу и Андрея.
– Мать, ну это вообще, ну это я не знаю как называется! – говорил он, бурно жестикулируя. – Тетя Люся график составила, сегодня моя очередь квартиру убирать. А Катька вчера гостей назвала, человек десять, не меньше. Представляешь, сколько они грязи с улицы натащили? Прихожую всю затоптали, вчера дождь был, короче, сама понимаешь. Катька каких-то полуфабрикатов из кулинарии притащила, ее подружки на кухне все это жарили-парили, все вокруг жиром заляпали, и пол, и стены, про плиту я уж не говорю. И самое главное – они же все в наш туалет ходили. Так что мне теперь, прикажешь после них толчок отмывать? Я за чужими задницами сортир мыть не нанимался.
– Между прочим, когда к вам с Алешей приходили друзья, они тоже пользовались туалетом, – сдержанно ответила Наташа. – И я точно так же мыла его за ними. Почему-то тебя это не коробило. Я не спорю, если бы Катя была тактичной девочкой, она бы сама сегодня все убрала после того, как принимала гостей, но требовать ты от нее этого не можешь. Твоя очередь убирать – вот и убирай. Я ничем не могу тебе помочь. Ты там живешь и обязан соблюдать правила.
– Да она специально их позвала именно вчера, потому что знала, что сегодня моя очередь! – кипятился Саша. – Она назло это сделала. Могла бы их в следующую субботу пригласить, сама бы и убирала потом.
– А ты попробуй с ней договориться, – посоветовала Наташа. – Предложи изменить правила сосуществования. Например, если к кому-то из вас приходят гости, тот и должен делать уборку после них. Не нужно бегать ко мне жаловаться, нужно учиться договариваться и решать проблемы самостоятельно. Ты же такой взрослый, на третьем курсе учишься, работаешь, с девушками спишь, за свободу цепляешься, а с сестрой договориться не можешь.
– Ты сама мне говорила, что она не сестра, а соседка, – буркнул Саша.
– Никакой разницы. В данном случае она – человек, с которым тебе придется договариваться. Вот и учись переговорному процессу, в будущем очень пригодится. Пойдем, позавтракаешь с нами, а потом будешь убирать свою обитель свободы.
Наташа говорила с сыном спокойно и даже, как могло бы показаться, равнодушно, но на самом деле сердце ее разрывалось на части от жалости к девятнадцатилетнему парню, брошенному ею на растерзание двум закоренелым эгоисткам, привыкшим считать, что они – самые лучшие и самые необыкновенные на свете, а все окружающие – примитивные плебеи, которые должны им поклоняться и их обслуживать, поскольку больше ни на что все равно не годятся. Даже Наташе, битой жизнью и умудренной житейским опытом, было трудно сохранять разумное спокойствие при совместном существовании с ними, а мальчишке-то каково! Но ничего, она слишком долго держала сыновей в тепличных условиях, пусть взрослеют. Если бы Алешка сегодня заявил, что хочет жить один и возвращается в старую квартиру, она бы не моргнув глазом отпустила его на четвертый этаж. Хочешь свободы и бесконтрольности – плати. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. А ошибки следует исправлять если не вовремя, то по крайней мере чем раньше – тем лучше.