Тот самый калибр

А если я поеду пассажиром? Даже если нас остановят, беседовать с любым инспектором будет тот, кто транспортным средством управляет. То есть Виктор Федорович. Я же во время проверки смогу только ноги размять, но шлем снимать не буду и останусь неузнанным. А приказа на задержание мотоцикла отдано быть не может, потому что никто не знает о моем сотрудничестве с отставным подполковником-мотоциклистом.

Я, демонстрируя свои намерения, положил на журнальный столик свой смартфон. Виктор Федорович сходил в соседнюю комнату и вернулся оттуда с двумя мотоциклетными шлемами в руках. Один отдал мне, чтобы я подогнал ремни подшлемника по своей голове. Оба шлема обладали затонированными защитными стеклами. Если при остановке на посту ГИБДД я стекло на шлеме поднимать не буду, меня не узнает даже знакомый инспектор.

Сам Скоморохов снова ушел в соседнюю комнату и вернулся через три минуты, переодетый в кожаный мотоциклетный костюм с толстыми выступающими защитными протекторами на коленях, локтях и на спине, в области позвоночника. Такой защитной амуницией, как я думал, пользуются только мотогонщики и юнцы-мотоциклисты, гоняющие по дорогам с самодельными прямоточными глушителями, будоражащие жителей города треском своих двигателей. Оказалось, не только они.

Я не знал, какой мотоцикл у подполковника. Но, судя по его амуниции, должно быть что-то серьезное. На каком-нибудь слабосильном китайском двухколесном транспортном средстве человек в такой экипировке будет смотреться смешно. Я знал, что Виктор Федорович любитель рыбалки и на рыбалку на мотоцикле ездит. Значит, это должен быть и не дорожный мотоцикл, какими пользуются байкеры. А что-то более внедорожное. Что-то типа эндуро[8]. И я оказался прав.

— У вас какой мотоцикл, товарищ подполковник?

— «BMW R 1200 GS Adventure». Эндуро. Ни одной машине не уступит. Сто двадцать пять лошадей. Скорость в паспорте обозначена — больше двухсот. Я, честно скажу, и до двухсот не разгонялся. На наших дорогах это более рискованно, чем прогулка в дагестанских горах в ментовской форме. Но мы доедем быстро.

— Главное, не заблудиться. В случае чего, у меня на трубке навигатор есть.

— У меня на мотоцикле навигатор стоит. Главное, чтобы адрес точный сказали.

— Городской уголовный розыск добывает…

Откликаясь на мои слова, раздался звонок трубки.

— Добыли, — констатировал подполковник Скоморохов, словно знал номер капитана Сани, произнесенный женским голосом определителя.

Я схватил трубку.

— Да, слушаю тебя!

— Как дела, Тим?

— Твоего звонка жду. Нашла адрес? — Я откровенно торопился и не склонен был обсуждать прогноз погоды на ближайшие пять лет. Капитан Саня это сразу почувствовала.

— Нашла. Запоминай…

Она уже давно привыкла к моим способностям и не предлагала записать. Я повторил адрес, который она назвала.

— Данные на сына женщины…

Естественно, она передала данные и на саму женщину, и на ее сына, вплоть до его домашнего и мобильного телефонов, хотя раньше я запрашивал только адрес. Но капитан Радимова — сыщик опытный и знает, что может понадобиться при определенных обстоятельствах.

— Еще кто-то искал этот адрес?

— Этого я знать не могу. Вопрос не моей компетенции. Если ты имеешь в виду интерес следственного управления…

— Именно это меня и волнует.

— Могу расстроить. У них собственная база. Кроме того, они имеют полный доступ к базе ФСБ, а мы такой доступ имеем только после особого письменного запроса. Да и то с ограниченным по времени паролем. У меня все.

— Спасибо. Мы выезжаем туда.

— Удачи, Тим. Побереги себя!..

Подполковник Скоморохов адреса и номера телефонов, надо полагать, запоминает не хуже меня. И потому среагировал сразу, как только я отключился от разговора и убрал трубку:

— Я знаю, куда ехать. Я на рыбалку обычно через этот поселок проезжаю.

— Хорошо… Едем…

Пока подполковник закрывал дверь, я набрал на трубке номер, предоставленный мне капитаном Саней, желая предупредить людей о позднем визите. Не отвечали ни домашний, ни сотовый номера…

* * *

Свой мотоцикл отставной подполковник Скоморохов ставил у знакомого, живущего неподалеку в частном доме. Это неудивительно, потому что, насколько мне известно, стоят такие мотоциклы дороже моего «Джимни». Рискованно его оставлять без присмотра под окнами, а в гаражном кооперативе оставлять — угонщиков тешить. Мотоцикл — не машина. Если не угонят, то могут спокойно вдвоем-втроем поднять и унести.

Мы с Виктором Федоровичем проехали одну остановку на троллейбусе, перешли улицу и углубились в район частных строений. Честно говоря, я никогда на этих узеньких улочках не бывал, хотя и не боялся заблудиться. Нет у меня такой дурной привычки — блуждать даже в незнакомом районе, даже в незнакомом лесу или в незнакомых горах. Ориентация у меня с детства была хорошая. Тем более что сильно в район частных строений мы не углублялись.

Шлемы мы держали в руках, чтобы не выглядеть на улице чучелами. Около одного из самых ветхих домов отставной подполковник остановился, попросил меня подождать на улице, а сам зашел, причем сразу в дом.