Тот самый калибр

Вышел через пару минут в сопровождении щуплого мужичка с основательно пропитым лицом. Мужичок открыл ворота, бросив на меня секундный невнимательный взгляд. Виктор Федорович почесал за ухом сидящую на цепи мелкую собачку, открыл ворота дощатого сарая и выкатил оттуда свой красавец мотоцикл. Завел его во дворе, устроился в седле и плавно выехал ко мне. Ворота за мотоциклом сразу закрылись. Провожать нас хозяин дома, показавшийся мне странноватым типом, не вышел. Подполковник жестом приказал мне надеть на голову шлем, во избежание, видимо, конфликтов с ГИБДД, и сам, протянув руку, щелкнул каким-то пластмассовым тумблером на шлеме. И тут же я, как мне показалось, откуда-то сверху, услышал его голос:

— В шлем интегрирована система связи «БМВ». Фирменная. И наушники, и микрофон. Аппаратура хорошая, качественная. Чтобы можно было общаться во время движения без крика. Но работает только в пределах двух метров от мотоцикла. Если нужно будет отойти, шлем снимай.

Мы поехали. Виктор Федорович хорошо понимал, что дороги — это лицо города. А у нашего города все лицо было, судя по всему, в ямочках и ямищах. Очень неухоженное лицо. Если машина просто нервно вздрагивает, когда одно колесо попадает в яму, но уверенно держится на трех других, то у мотоцикла сильно реагирует руль. И куда это может увести на высокой скорости — неизвестно. Потому, пока дорога не позволяла набрать скорость, мы ехали неторопливо.

Я на «Джимни» эти места обычно преодолевал быстрее. Но ближе к выезду из города дорога стала ровнее — ее меньше месяца назад закончили основательно ремонтировать, причем производили не «лоскутный» ремонт, а меняли целые длинные куски полотна, и мы поехали почти комфортно.

До поселка Плановый мы добрались уже практически ночью. В самом поселке отставной подполковник, как оказалось, тоже слегка ориентировался. Зря, что ли, в эту сторону на рыбалку ездил. Мы на двадцать минут задержались на переезде, пропуская сначала грузовой поезд, за ним, с небольшим перерывом, электричку, идущую в обратную сторону, а потом, миновав небольшой квартал частного сектора, заехали в район панельных пятиэтажек.

Я не знаю, как устроен и где располагался на шлемах микрофон. Его вообще не было видно. Когда мы ехали по улицам, я обращал внимание, что люди оборачиваются на звук двигателя. Все-таки мотоцикл — не самое тихое средство передвижения. Но сам я в шлеме этих звуков не слышал, и микрофон не доносил их до меня. То есть, скорее всего, он располагался внутри шлема ближе к горлу и являлся ларингофоном[9]. Наверное, даже был вмонтирован в мягкий ремешок застежки шлема.

Размышления о звуке двигателя мотоцикла не были отвлеченными. Просто я представлял себе ситуацию. Люди на широкой улице слышали этот звук и оборачивались. А уж во дворах среди тесно стоящих пятиэтажек мотоцикл будет слышен очень хорошо. Кого-то, наверное, этот звук и разбудит, хотя, если быть полностью объективным, время еще не совсем ночное, а просто переходное из вечернего в ночное.

Я решил, что такой человек, как немолодой уже отставной подполковник Скоморохов, не пожелает походить на московских юнцов, которые иначе, как звуком двигателя, выделить себя не могут. Но все же спросил Виктора Федоровича, пользуясь тем, что связь работала прекрасно:

— Мы весь поселок, товарищ подполковник, мотоциклом не разбудим?

— А мы уже не гремим, я перешел в другой режим движения. Немцы это хорошо сделали. Они умеют, — ответил Скоморохов.

Он легко и уверенно переезжал от дома к дому и только один раз остановился, чтобы поднять затемненное стекло шлема и посмотреть на написанный через трафарет на торце дома адрес. Потом кивнул сам себе и поехал дальше.

* * *

Мы не торопились. Я и подполковник Скоморохов пытались просчитать действия преступника. И, не сговариваясь, пришли к одинаковому мнению, что убийство должно быть совершено утром, когда пожилая женщина пойдет в сторону станции, чтобы сесть на электричку.

Мы проезжали мимо станции. Я обратил внимание, что все подходы к пассажирской платформе скрыты с двух сторон кустами. И даже билетная касса стоит в кустах. Виктор Федорович тоже поворачивал туда голову. Значит, тоже отметил это. Все-таки, несмотря на разницу в возрасте, жизненном опыте и званиях, мы с ним представляли одну школу — школу спецназа ГРУ и мыслить должны были в одном направлении.

У нас был опыт работы военных разведчиков. Но, как оказалось, здесь необходимо было учитывать опыт преступников просчитывать их мысли, за которыми должны следовать действия. У нас такого опыта не было, и потому мы ошиблись. И поняли это сразу, когда въехали в следующий двор. Это был как раз тот двор, который нам был нужен. И дом тот самый. И подъезд тот самый.

— Боюсь, мы опоздали… — сказал Виктор Федорович тихо, но микрофон донес слова вполне разборчиво.

Я посмотрел через его плечо вперед. Дом был пятиподъездным. В таких пятиэтажках обычно бывает по четыре квартиры на лестничной площадке. Следовательно, нам нужно было попасть в четвертый подъезд, на второй этаж.