Тот самый парень из порно книга 2 (СИ)

Я хотела быть экономистом. Понятия не имея, что это значит, кроме теплого офиса. Все лучше, чем на рынке торговать, завернутой в десять слоев одежек.

— Не бывает жемчужин в зрелом возрасте в актерстве. Режиссер, сценарист — да. Но не актер.

Я не выдержала и разрыдалась наконец в голос, выплакивая все старые обиды. Отчаянно, как первый раз в жизни. Как давно я не плакала… Все напряжение последних месяцев, все стремление хоть что-то из себя представлять, найти выход, выбраться, справиться — лилось из меня бесконечными слезами.

Дэрил выругался и, резко подрезав засигналивший пикап, свернул к обочине в чужом районе и припарковался. Притянул меня к себе.

— Лили, тише, ну, не плачь…

— Ты ругаешься… я же не хотела… Я хотела другого… — я заикалась от слез, шмыгала носом, вслепую нашаривая в кармашке на двери пачку салфеток.

Дэрил гладил меня по голове.

— Я хотел тебя уберечь именно от этого… Моя Лили… Кино затягивает мгновенно, мне ли не знать. Это другой мир, которому хочется принадлежать с первого вдоха. Но жестоко выталкивает неугодных — ты можешь потом годами ходить на кастинги и все равно ничего не добиться. В двадцать все еще впереди, можно найти себя в чем-то другом и утешиться, а в сорок… Я просто не хотел, чтобы тебе было больно.

— Я просто бездарность… Ни на что не годная старая тетка! Ты говорил про стержень — ну так нет его у меня! Нет!

— Все есть, любимая моя, просто… ну, не там. Не было у тебя шансов, пойми! Даже в порно можно в сорок прийти, но не в кино! Не все могут быть звездами экрана.

Его слова вызвали у меня такой взрыв слез, что я испугалась сама себя. Начала рваться из его рук, отталкивать, с трудом расстегнула ремень, открыла машину и выскочила на улицу.

Пошла куда-то, сама не зная куда.

Дэрил последовал за мной, продолжая добивать жестокой правдой, запечатывать намертво любую надежду.

— У нас нет нет связей, мы не выросли в актерской династии, окруженные легендами кино. Когда растешь в доме, куда приходит на вечеринки Спилберг, все иначе! Ты просто пропитываешься духом старого Голливуда, ты знаешь все его секреты.

— Я не смогла изобразить удивление, — поделилась я с ним, остановившись у чьего-то забора и смахивая слезы с глаз.

— Конечно! Если бы тебя учил корчить рожи Джим Керри за бокальчиком мартини, ты бы справилась без труда!

— Но я же знаю про систему Станиславского, про то, что надо вжиться в характер, представить, что привело героя к этому моменту, почему он тут оказался, почувствовать эмоции как свои… Ну как я могу почувствовать удивление на пустом месте?

Я нервно заломила пальцы и снова пошла вперед по совершенно чужой улице. Обида гнала меня прочь… от чего? Неважно! Просто — прочь!

— Лили… Ну ты же и так прекрасная, зачем тебе именно кино? — Дэрил в два шага нагнал меня и пошел рядом. — Ты же не стала бы так убиваться, если бы у тебя так и не получилось встать на доску для серфинга? Пожала бы плечами и пошла на кайт или вообще на велосипеде кататься!

— Но я хочу! — в отчаянии я сжала кулаки. — Я хочу хоть что-то из себя представлять! Влиться в этот мир! Может быть, я бы не стала Николь Кидман, но кино было бы чем-то, за что я могла бы себя уважать!

— А сейчас не за что? За все, что ты уже сделала?

— Это было в той жизни, Дэрил! А сейчас новая. Где я просто жена порнозвезды!

Я остановилась и замерла, всхлипывая и глядя на него.

— А чем тебе не нравится быть женой порнозвезды? Так себя уважать нельзя, да?

Он тоже остановился в двух шагах от меня и скрестил руки на груди. Губы его были поджаты твердно и неумолимо.

Я сделала к нему шаг, но он отступил назад.

— Лили. — Дэрил вдруг словно отгородился от меня стальной плитой. В теплом калифорнийском воздухе повеяло холодом. — Я люблю тебя так, что кажется — остановится сердце. Но… С самого начала ты будто презираешь меня краешком мыслей.

— Нет! Неправда! — вскинулась я.

— Помнишь тот разговор в Москве? Про «нормальных» актеров?

Я медленно качнула головой.

Кажется, у нас была какая-то размолвка…

— Я помню, — с горечью сказал Дэрил. — Я помню, как ты меня стеснялась. Трахалась со мной и стеснялась. Я думал, дело в России. Здесь, в Калифорнии, всем наплевать, кто я. Но ты прилетела и… Ничего не изменилось. Ты спишь со мной, признаешься в любви, ласкаешься… Стараешься, я знаю. Но я все время чувствую себя виноватым за то, кто я есть. Словно я недостаточно хорош для тебя.

— Ты же знаешь, что мне трудно принять, что ты…

— Что я люблю тебя? Что неважно, чем я там занимаюсь — но мой пенис чем-то ценнее моей руки? Руку я могу пожать кому угодно, а пенис должен касаться только тебя? И все остальное неважно? Все мои чувства неважны, вся жизнь со мной тебе неважна! То, что я никогда не буду ни с кем другим, Лили! Зачем мне другие, у меня была целая жизнь, чтобы их получить, но нужна мне только ты! Этого тебе недостаточно? Чего ты боишься? Что я уйду? Я не уйду, я не хочу ни к кому другому уходить, я ценю тебя больше всех на свете. Что я там на работе делаю пенисом важнее, чем то, что я буду самым преданным мужем в мире?

Теперь я отступила назад от его ледяной кипучей ярости.