Tot-Svet@mail.ru

— Можно предложить кого-то другого… Давайте подумаем, — попытался он спасти проект.

— Надо сначала определиться с кругом вопросов. Не будем же мы, как другие идиоты спрашивать: «Вы в раю или в аду? И что вы видите вокруг себя?» — Кожарин приподнял бокал, приглашая Диванова сделать по глотку.

— А знаете что? — Диванов прищурился, глядя в большие слезящиеся глаза маленького продюсера. — Публику больше всего интересует её будущее. Закрутим вокруг него?

— Пригласим Нострадамуса и спросим: «что нас ждет впереди»? — грустно улыбнулся Кожарин, и сам же ответил: — Соседние нары? Или, что там у твоего знакомого?

— А Нострадамус — это идея! — подхватил Диванов и загорелся: — Глобальные прозрения по странам и континентам! Студия — сплошной хайтек. Огромные плазменные экраны, мерцающий текст на фантастических планах…

— И на все это вы найдете спонсоров? — собеседник уперся острой грудью в столик, давая понять, что он — весь внимание.

— А, представляете, сколько будет вопросов у публики, у политиков, у футурологов? Какие контракты можно завернуть со связистами, с провайдерами и прочей братией!? Мы сможем продавать вопросы крупнейшим компаниям… К примеру: «Российский «Газпром» интересует, что станет с Ямалом, когда из-под него выкачают все триллионы кубометров газа?» И что, компания не оплатит нам студию за такой вопрос?

— Дима! Она-то может и оплатит, но что ты ей ответишь?

— Надо подумать, полистать литературу… А можно предварительно посоветоваться с кем-то из видных геофизиков или как их там?…Важно обставить картинку… «Эх, если бы можно было подснять тебя, — подумал Диванов. — Маленький человек с огромным горбом спереди и сзади, с длинными ногами… Ведь был бы великаном, если бы в младенчестве не обзавелся горбами…» — Интересно спросить у Волгаря, — сказал он вслух, — встречал ли он там Душу великого провидца? Не рассыпалась ли в прах или наблюдает над миром и сейчас?

— Если верить теологам, Душа — вечна. Вот только какой образ она принимает, находясь перед Богом? — спросил продюсер скорее себя, чем Диванова.

— Волгарь говорит, что это световое пятно разной интенсивности, — поспешил с ответом Диванов. — Типа солнечного зайчика…

— Тем более… В общем, Дмитрий Александрович, готовьте подробнейший проект, бизнес-план и всё такое. Будем рассматривать на коллегии канала. — Кожарин мягко хлопнул узкой худой ладонью по столику, одним глотком допил коньяк и поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Глава 14

Потом Диванов метался по столице в поисках встреч с финансовыми директорами компаний, банкирами и держателями крупных счетов. До боли в скулах расписывал им оформление студии, как будут звучать и изображаться вопросы и ответы, в каком образе предстанет перед зрителем он, Диванов, и его Собеседник, почему он предлагает именно Нострадамуса, спрашивал, какие вопросы Душе Провидца предложили бы они — участники Проекта.

Это были тяжелые для Дивнова дни, потому что кто-то из намеченных им спонсоров, партнеров или рекламодателей отмахивались от идеи и предложения участвовать в проекте, и Дмитрию приходилось убеждать, в десятый или в сотый раз погружая оппонента в мир своих фантазий. От постоянного творческого напряжения у него кружилась голова, ощущалась противная дрожь в теле. Чтобы поднять тонус в разговорах, он пил много кофе и приезжал домой совершенно разбитым. Александра встречала его свежая, молодая, обворожительно пахнущая, начинала щебетать, куда возил её Константин, что она видела и купила, бросала упавшему в кресло Диванову жесткие красочные пакеты с покупками, требовала открыть их, выхватывала у него из рук содержимое пакетов, убегала в спальню или, сбрасывая с себя только что надетое, ныряла в новый топик или платье. Диванов, конечно, замечал при этом её игриво изогнутую точёную фигуру, но был не в силах протянуть к ней руки.

В эти дни он и на свой канал приезжал измотанным и раздраженным. На записи программ он уже не мог быть столь же непринужденным и искрометным, каким привыкли видеть его участники Игры и зрители. И однажды во время записи очередной программы в студии появился Генеральный. Извинившись перед участником, он сел на его место прямо напротив Диванова, посмотрел на него долгим требовательным взглядом и тихо, чтобы не слышали остальные, спросил:

— Что с тобой, Димон? Землячка оказалась слишком лихой любовницей? Не тянешь? Нелады в семье? Ты совершенно другой на экране.

— Да как-то навалилось всё сразу — и жена, и Сашка, черт её принес не во время… И проект… Кожарин уцепился, но всё свалил на меня. Мне бы в отпуск сейчас,… — неожиданно признался Диванов.

— Поздно, Дима, поздно… Отпуск ты уже отгулял. И, по-моему, хорошо отгулял на Дону, — стал жестче Генеральный. — Может, отдохнешь от программы? Порешай пока свои дела. На программу мы пока посадим Скворцова, просится парень… Да и просит тут кое-кто за него. Твоя соседка, например… А Кожарин что, серьезно клюнул?