Tot-Svet@mail.ru

«Покопайтесь в своей душе, взгляните пристально на себя как бы со стороны, уясните, чего вы больше всего хотите и вы увидите в какой степени вы лжец и лицемер», — прочитал дальше Сарафанов и спросил: — «Значит, если я откопаю в себе, что хочу быть богатым и здоровым, значит — я лжец? А если я действительно хочу быть богатым, здоровым да ещё и знаменитым, то, что — лицемер? Да, шел бы ты, Сократ местечковый!» — И Сарафанов отбросил листы. Взял «толстушку» КП, пробежал глазами по странице описания похорон Япончика.

— Нин! — заорал он. — Иди глянь: Иванькова братва хоронила в дубовом гробу для VIРов и, прикинь, гроб со светом внутри и с кондиционером! Никогда даже не слышал про такое. Королей, султанов разных раньше хоронили с женами и охраной, но чтобы кондишен и свет там был — представить не мог. Спроси Волгаря, как там Японец смотрится на фоне других жмуриков? И ты читай: Японец ворочал общаком в миллиарды долларов!.. Во, блин! Во, чего делать-то надо по жизни! Воровать! Тогда и гроб будет с кондиционером.

— Саша, что ты мелешь? Ты ещё сыну не скажи! — откликнулась Нина. — С ума люди сходят, и ты туда же? Гроб ему с кондиционером… Слушать смешно.

— А чего?! Я бы хотел… Думаешь, твоего «Сократа» так похоронят? Нееет! В политику или воровать! Только там теперь деньги, слава и гроб с кондиционером!

— Дурак ты, Сарафанов, — заключила Нина. — Куда ты денешься? Для политики — туповат, воровать — трусоват. Сиди уж…

— Ах, так да? — Сарафанов вскочил с дивана. — Тогда — развод и девичья фамилия!

— А я не возражаю, — тихо ответила Нина и увидела, как Сарафанов от неожиданности опять сел на диван.

Глава 16

Сарафанов быстро шёл по длинному коридору редакции, коротко заглядывая в каждый кабинет, пока не сообразил, что свободным сейчас должен быть кабинет Нины, если кто-то уже не устроился там раньше него. Заглянул — пусто. Сел за её стол, включил компьютер. И, пока ждал, когда загрузится программное обеспечение, успел поругать и Нину, и хозяина еженедельника за то, что она не требует, а он жидится потратиться на более совершенную технику. «Ну, давай, давай, — подгонял он меняющий форму курсор. — Волгарь у неё на «Рабочем столе», в «Адресах» или в «Контактах»? И кто у неё там?» — Он побежал курсором по открывшемуся окну «Контактов». — Администрация… правительство… мэрия… минсоц… личное! Вот это мы и проверим! И чего я, дурак, не заглядывал сюда раньше? Она, видите ли, не возражает пересесть на девичью фамилию! А на какую потом?»

В убегающем вверх списке мелькали знакомые фамилии депутатов, клерков, директоров предприятий, но ни одну из них он почему-то не примеривал в качестве замены для своей. Ага, вот и адрес почты Волгаря! Он дважды кликнул его мышкой и стал ждать открытия окна почты. «Не возражает… А кому ты на хрен нужна? Оперилась с моей помощью и готова сорваться? Ну-ну! Посмотрим, где ещё водятся кретины, вроде меня?»

Открылось окно почты.

— Здравствуйте, Владимир! Это Сашок Сарафанов на связи. Есть пара свободных минут?

— Есть. Здравствуй, Саша, — выплыло на экране. — Что у тебя случилось?

— Слушай, я тут в «толстушке КП» вычитал, как хоронили Япончика, вора в законе. Он там у вас не появился?

— Не знаю, не видел.

— Ну, ты что? Его вчера на Ваганьковское несли. Представляешь, в дубовом гробу с кондиционером! Ты только прикинь — дубовый ящик с кондиционером и со светом внутри… А ты не в курсе?

— Саша, у нас Здесь Души. А гробы остаются за порогом, в земле. С кондиционерами они или с простыми рюшками. И Душу твоего Япончика это уже не волновало — как его несли, в чем и с чем. Появилась она Здесь или нет, сказать не могу — не я думал о ней.

— Неужели не интересно? — спросил Сарафанов.

— Интересно было бы видеть, насколько она чиста, получит ли Адрес для обратной связи с миром живых. Но пока не вижу её, значит что-то мешает ей появиться в пространстве Вечных Душ.

— Ну, все равно, я тебе расскажу. Представь: толпа народу у Ваганьковского, одни братки с пудовыми цепями на шее, тьма венков и букетов, нашего брата близко не пускают. Не видел никогда, чтобы так кого-то хоронили. Ну, разве раньше генсеков так носили. И что выходит? Хочешь иметь приличные похороны, будь политиком или вором?

— Это, если ты хочешь жить только ради похорон. Но от человека должна оставаться память. Для этого ставят памятники на кладбищах и на площадях. У кого-то остаются книги, картины, научные разработки, музыка — да много всего может оставить человек на память о себе. Что оставил Япончик? Пышные похороны и имя среди воров?

— Слушай, не только среди них. Говорят, вся знатная Москва приезжала прощаться с ним ночью. И не только Москва. Но они светиться не хотели.

— Значит, Совесть не позволяла им прощаться с ним днем. И это говорит о том, что Совесть покойного была не чиста.

— Совесть… Совесть… Много ты получил со своей Совестью? — раздраженно спросил Сарафанов.

— Я получил то, что имеет моя Душа.

— И много?