Тоталитарный язык. Словарь и речевые реакции

Важной для исследования является категория сверхтекста. В монографии впервые предлагается прочтение идеологем толкового словаря как особой системно-структурной целостности, обладающей целенаправленной адресованностью (глава 2). Последнее позволило автору определить функцию идеологических предписаний как главную функцию тоталитарного языка и показать, как система идеологем трансформируется в сверхтекст мифологем. В этой связи детально описываются зафиксированные в иллюстрациях толкового словаря прецедентные тексты – канонически, догматически ориентированные знаки тоталитарной эпохи – и выявляются параметры идеологически предписываемого ментального мира, запечатленные языком: особенности пространства и времени, представление событий эпохи, характер субъектной позиции говорящего.

Категория сверхтекста сохраняет свою значимость и при исследовании речевых реакций советского времени (глава 3). С точки зрения автора, характер речевых реакций должен изучаться на материале сверхтекстов разной ментальной и функционально-стилевой определенности. Анализ категорий носит очерковый характер: она включает очерки, посвященные апологии тоталитаризма (на материале агитационной поэзии В. Маяковского), фиксированию сознания жертв тоталитаризма (на материале «лагерной» поэзии), языковому сопротивлению (на материале советских политических анекдотов) и языковому противостоянию (на материале афористических текстов И. Губермана). Таким образом выявляется характер текстового отражения тоталитарного сознания, фиксируются основные позиции личности в тоталитарном обществе.

Предлагаемый в книге путь от толкового словаря к корпусу текстов акцентирует внимание на осмыслении механизмов влияния языка на процессы социализации личности, конструирования заданного ментального мира, манипулирования общественным сознанием. Извлечь лингвокультурные уроки из тоталитарного прошлого значит способствовать освобождению человека от психологической роли «винтика» государственной машины и политической системы. В меру своих сил автор книги, которую вы держите в руках, участвует в этом процессе.

Предисловие ко второму изданию

Во второе издание монографии внесены необходимые редакционные изменения, а также уточнения, касающиеся представления словарных помет. Устранены технические погрешности и опечатки, вкравшиеся в первое издание книги.

Текст монографии дополнен разделом, содержащим интерпретацию лингвоидеологических процессов в России постсоветского времени. Новейшие наблюдения и выводы автора развивают концепцию, представленную в первом издании монографии.

Автор искренне благодарит профессора Ирину Трофимовну Вепреву, заведующего кафедрой риторики и стилистики русского языка, а также всех преподавателей и сотрудников кафедры за подготовку к печати второго издания книги. Особая благодарность – профессору Тамаре Вячеславовне Матвеевой, научному редактору монографии, за конструктивные теоретические замечания и моральную поддержку.

Глава 1 СЛОВАРЬ ИДЕОЛОГЕМ И СЕМАНТИЧЕСКИЕ СФЕРЫ ИДЕОЛОГИИ

Идеологи коммунизма… низвергли религию, философию, мораль, отрицали дух и духовную жизнь

Николай Бердяев

В последнее время русисты все чаще обращаются к феномену тоталитарного языка, причем изначальным объектом наблюдения и одновременно доказательством существования языка такого типа служат антиутопия Дж. Оруэлла, а также высказывания, извлеченные из тенденциозных по содержанию произведений философской и политической тематики [Оруэлл 1984; Вежбицка 1993; Кронгауз 1993; Романенко, Санджи-Гаряева 1993; Седов 1993].

Нам представляется, что феномен тоталитарного языка требует конкретного системно-лингвистического осмысления, так как тоталитаризм представляет собой политическую систему, в которой «государственная власть достигает полного или тотального контроля над обществом» [Медушевский 1993: 9] и над языком. Классическим примером тоталитаризма называют гитлеровскую Германию и СССР периода Сталина [Медушевский 1993; ср.: Totalitarismus und Faschismus 1980].

Очевидно, что непосредственными источниками для изучения тоталитарного языка могут быть толковые словари сталинского времени и определенные объединения текстов (сверхтексты) советского периода.

Толковый словарь может служить материалом исследования того, как язык членит знаковые системы, действующие в обществе, какие из них представлены в словарном речевом нормативе – состав лексем; как даны в нем правила интерпретации знаков и знаковых систем и правила действий с ними – состав дефиниций [Дорошенко 1984: 221]. Действительно, «словарный список есть не что иное, как абстрагирование, научно отработанная запись явлений, взятых из реального коммуникативного средства – языка» [Колшанский 1975: 28], а язык описывает и называет не только себя, но и другие явления, реалии и способы их бытования [Barthes 1970: 80].