Тотальная война

Начальник управления и его зам потянулись к дверям, одергивая на заду помятые брюки. В зале заскрипели кресла, опера принимали более удобные позы. На секунду все утратили бдительность. Это был шанс.

Николаев решительно, как солдат перед штыковой атакой, выставил челюсть.

Ткнул в бок Парамонова.

— За мной! — шепотом скомандовал он. Парамонов мигом вышел из сомнамбулического состояния и выскочил в проход следом за начальником. Николаев решительно направился прямо к трибуне.

— Денис Гаврилович, извините, оперативная необходимость, — скороговоркой выпалил он.

Расчет на неожиданность полностью оправдался. Духонин, как многие, достигшие известного возраста и положения, соображал с трудом. К тому же, он был весь поглощен раскладыванием бумажек в папке.

— Э-э, — протянул он, пяля мутные глаза на Николаева. — Оперативная необходимость? Как же, понимаю. Дело серьезное.

К оперативной работе хранитель личных дел имел касательное отношение. Но толк в ней, конечно же, знал. Его личный агентурный аппарат пронизывал все управление сверху донизу.

Николаев счел, что разрешение получено, и на средней скорости бросился к дверям, увлекая за собой Парамонова.

Выскочили в коридор и, переглянувшись, дружно рассмеялись.

— Фу, блин, — выдохнул Парамонов. — Помяни мое слово, когда-нибудь на «пятиминутке» копчик заклинит, и тело примет форму стула. Так и будем ходить!

Он враскорячку прошелся перед Николаевым, чем вызвал новый приступ смеха.

Перед тем как зайти в свой кабинет, Николаев для порядка толкнул соседнюю дверь. В «Шанхае», как прозвали опера свой кабинет, в одиночестве сидел Заварзин. Ему сегодня выпал счастливый жребий остаться «на вахте», пока оперсостав отдела во главе с начальником просиживал штаны на «пятиминутке».

Николаев мимоходом отметил, что Коля Заварзин, вопреки ожиданиям, не гадает кроссворды, а стучит на машинке, обложившись томами литерных дел. И что отрадно, вскочил, едва заметил на пороге начальника.

— Как дела, Николай? — для проформы поинтересовался Николаев.

Заварзин подхватил со стола тонкую папочку.

— Первое, Юрий Андреевич. По линии УГРО пришла информация: снова дернули «Успение». На этот раз из реставрационных мастерских Рублевского музея.

Стоявший за спиной Николаева Парамонов, не сдержавшись, гыгыгнул.

— Да пошли они! Надоело уже. Пора кражу этой доски переквалифицировать в злостное хулиганство, — предложил он.

Икона северного письма «Успение Богородицы» костью в горле оперов стояла не один год. Первый раз ее явление в оперативных сводках произошло еще в восьмидесятых. И, надо сказать, никакого благоговейного восторга у оперов не вызвала. Так, кража заурядная. Ну, почистили малолетние нехристи пару заброшенных храмов на Печоре, ну, погорели на продаже. Тоже мне — чудо господне! В те времена специализированные отделы в МУРе и на Лубянке под потолок были заполнены иконами. И на появление очередного «вещдока» никто не обратил внимания. Чудеса начались позже. Икону признали представляющей музейную ценность и передали по назначению — в запасники. Оттуда она стала с вызывающей подозрение периодичностью пропадать. Трижды ее изымали на воровских малинах, дважды конфисковывали на таможне, один раз отыскалась в собрании «черного» коллекционера, представшего перед Господом в результате пролома черепа.

«Успение» стала своеобразным переходящим вымпелом в криминальном соревновании: только ее изымут и торжественно передадут музейщикам, как через месяц-другой опять приходится объявлять в розыск. Не спасло и то, что последний раз икону лично председатель ФСБ России передал самому митрополиту всея Руси. Дернули ее из резиденции митрополита через неделю. Ну, ничего святого у воров нету! Очевидно, за кордоном кто-то очень хотел заполучить именно это «Успение» и денег не жалел. После последнего конфуза икону совместными усилиями с белорусскими коллегами извлекли из тайника в бензобаке австрийского трейлера. Пришлось многострадальную отправлять на реставрацию. Откуда, как сейчас выяснилось, ее очередной раз украли.

«Держались на свою голову!» — проворчал Николаев. Сердце тихо екнуло, предчувствуя еще одну напасть.

— Что еще?

— В таможенное управление я, на всякий случай, звонок продублировал. Они уже в курсе. Икону поставили на непропуск через границу. — Коля Заварзин перевернул листок. — Срочное сообщение от «наружки». Объект «Миша» проследовал в Шереметьево. В настоящий момент проходит регистрацию на рейс «Москва — Гамбург». Вылет через сорок минут. С ним некая Карина Ивановна Дымова.

— Кто-кто? — переспросил Николаев.

Заварзин быстро подхватил следующий листок. На его лице заиграла лисья улыбочка соискателя должности серого кардинала отдела.

— Юрий Андреевич, я инициативно эту Дымову «пробил» по учетам. Восемнадцать лет, родилась в Москве, в этом году окончила частную школу во Франции. Но не это важно. Кажется, я установил цель их поездки.

— Молодой, если кажется, крестись! — вставил Парамонов.

Николаев, не оглядываясь, ткнул его локтем.

— Продолжай! — обратился он к Заварзину