Тотальность иллюзии

На эти вопросы, по сути, нет точного ответа. Единственно приемлемый заключается в том, что общество составляют отдельные люди с разными склонностями к запоминанию. Вычеркнуть что-либо из своих знаний сложно, а потому события неизбежно просочатся на поверхность. Это связано как с человеческой природой, так и с тем диапазоном возможностей, в рамках которого реализуются наблюдаемые нами варианты социумов. Коллективный же опыт страдает от того, что он не имеет привязки ни к материальным, ни к идеальным объектам, но всегда выступает в роли интерпретатора, собранием методов и способов описания действительности.

Это возвращает нас к вопросу о свободе. Конечно, абсолютной её ипостаси добиться принципиально нельзя, но ведь ни о чём подобном люди, как правило, и не мечтают. Им необходимы рамки и пределы, в которых бы они и реализовали себя. То же самое относится и к обусловленности прошлым настоящего. Последнее есть и продукт прошедшего, и некая начальная точка, от которой стартует всякое движение. Сейчас, читая эти строки, вы перематываете время вперёд, назначая новый исходный пункт. И ровно то же будет случаться всякий раз, когда вы будете возвращаться к данному тексту или к чему бы то ни было другому.

Мы все существуем как выходцы из канувшего в Лету, но оно хранится в нас, а потому нередко становится актуальным. Выражаясь проще – в нашей власти, по крайней мере, частично определять то, что последует далее. Хотите – отставьте книгу, пожелаете – и продолжите чтение. Никакие события в прошлом не смогут помешать вам принять решение хотя бы и в столь узком диапазоне. Конечно, мне могут возразить в том смысле, что не все проблемы имеют столь простой выход, но я и не настаиваю ни на чём подобном. Всё, что я тут утверждаю – это то, что в некоторых границах свобода всё же доступна.

К тому же не стоит забывать о том, что прошлое – это не всегда нечто отрицательное. Нередко оно, напротив, возвращается радостью и наслаждением для измученной настоящим души. Потому что из последнего выбраться нельзя точно, а вот сбежать от прошедшего всё-таки можно.

Очень часто приходится слышать о том, что кто-то хотел бы вернуться в прошлое и прожить последующие года как-то иначе. Как правило, выбирается некая знаковая дата, которая, по мнению путешественника во времени, кардинально изменила его судьбу, и, как ему представляется, определённые корректировки сделают его существование значительно лучше или, на худой конец, позволят избежать нежелательных последствий собственных действий.

Помимо утопичности подобного взгляда, заключающейся в парадоксе машины времени, он также страдает и от глупости. Если некто возвращается в прошлое и что-то там изменяет, то, тем самым, он трансформирует своё настоящее, которое служит побудительным мотивом для путешествия. А это, в свою очередь, лишает приключения смысла или делает его невозможным. Впрочем, проблема состоит даже не в этом, а в том, что никому на самом деле неизвестно, какие последствия будут иметь те или иные наши поступки. Вполне вероятен сюжет, где, как кажется, хорошие действия приводят к плохим результатам. Предсказать ничего нельзя.

Но есть ещё одно обстоятельство, которое полностью разрушает саму идею путешествий во времени. Его обычно связывают с оценкой настоящего. При этом почему-то упускается из виду то, что сама она есть результат некоторых событий прошлого. И потому, если бы они не случились, то и наш взгляд был бы иным. В этом смысле жалеть о чём-то сделанном глупо. Мы такие, какие мы есть, и это фундаментальный закон нашей жизни. Поэтому история – это отчасти приговор. Каждый из нас прошёл определённый путь и, как следствие, осведомлён только о нём, допуская ошибку экстраполяции, согласно которой он способен составить мнение обо всех прочих маршрутах. Что, очевидно, не является правдой.

В данном отношении последнее замечание поддерживается так называемым антропным принципом. Если принимать его в расчёт, получается так, что человек возникает не в силу случайных событий, а закономерно, чуть ли не неизбежно. Всё, что предшествовало настоящему мгновению – это и есть вся история. И остаётся, наверное, только гордиться тем, что мы, вот такие, существуем, а другие – нет. И, вообще говоря, неважно, какими мы бы стали при развёртывании альтернативных вариантов – этого нам просто никогда не дано узнать.

Однако остаётся последний вопрос. Если настоящее, по сути, определено прошлым, то как быть с будущим? Задано ли оно или всё-таки нет? В какой-то степени, безусловно, оно уже существует. Мы, а равно и мир вокруг нас окажемся в нём уже готовыми, и хотя никто не отменял непредсказуемости во многих отношениях грядущее известно. Но прелесть нашего положения заключается в том, что мы способны планировать, загадывать, мечтать. И это корректирует конечный результат, который, кстати, тоже станет настоящим.