Тотальные институты

Нехватку неформального социального контроля и описанную выше нехватку широкого сотрудничества между пациентами нужно рассматривать как двойное свидетельство слабой неформальной социальной организации среди пациентов. Психиатрия объясняет это тем, что пациенты психиатрических больниц по определению неспособны поддерживать обычный порядок и солидарность, но это объяснение плохо подходит к аномии в тюрьмах и некоторых концентрационных лагерях. В любом случае было бы интересно поискать другие возможные объяснения. Одно из них заключается в том, что в Центральной больнице пациенты редко демонстрировали реактивную солидарность: вместо того чтобы объединяться для защиты своего статуса пациентов перед лицом традиционного мира, они объединялись в компании и диады, в которых определяли себя как нормальных, а многих других пациентов — как сумасшедших. Словом, очень немногие пациенты гордились тем, что они пациенты[466]. Реактивную солидарность также ослабляло то, что было сложно считать всех сотрудников ограничивающими и жесткими, даже если таковы были стабильные условия жизни в палате.

VI

Описывая практики вторичного приспособления пациентов Центральной больницы, я попытался предложить понятия, с помощью которых можно было бы описывать практики вторичного приспособления и в других учреждениях. Единица описания определялась интересами сравнительного анализа, а не повествования. В результате, для облегчения сортировки, поток активности пациентов Центральной больницы был поделен на мелкие и грубые фрагменты. Поэтому может сложиться впечатление, что на протяжении дня пациенты спорадически предавались ребяческим шалостям и предпринимали отчаянные попытки поправить свое положение и что нет никакого противоречия между этой достойной сожаления картиной и нашими традиционными представлениями о «больных» пациентах психиатрических больниц. Поэтому я хочу подчеркнуть, что в действительности почти все практики вторичного приспособления, о которых я рассказал, осуществлялись пациентами со взвешенной, трезвой решимостью, достаточной, при понимании всего контекста, чтобы посторонний мог чувствовать себя непринужденно в сообществе, которое гораздо больше похоже на другие известные ему сообщества, нежели отличается от них. Согласно избитому клише, между нормальными людьми и психически больными нельзя провести четкую границу; скорее, существует континуум с примерным гражданином на одной стороне и полностью психически больным человеком на другой. Я должен сказать, что после акклиматизации в психиатрической больнице идея континуума кажется чересчур самонадеянной. Сообщество есть сообщество. Насколько странным оно выглядит для тех, кто в него не входит, настолько же естественным оно кажется тем, кто в нем живет, даже если оно им не нравится. Система взаимоотношений между пациентами не находится на одной из сторон какого бы то ни было континуума; скорее, она представляет собой одну из форм человеческой ассоциации, которую, без сомнения, необходимо избегать, но которую исследователь должен задокументировать и занести в архив наряду с другими обнаруженными им видами ассоциации.

Заключение

I

В любом общественном учреждении существуют официальные ожидания относительно того, что их члены обязаны делать для учреждения. Даже когда перед ними не стоит ни какой конкретной задачи, как в некоторых случаях работы ночного сторожа, организация будет требовать определенной осознанности, определенной осведомленности о текущей ситуации и определенной готовности к неожиданным событиям; в той мере, в которой учреждение требует, чтобы его члены не спали на работе, оно просит их быть бдительными в отношении определенных вещей. Если же сон ожидается, как, например, дома или в гостинице, тогда будут существовать ограничения относительно того, где, когда и с кем можно спать, и как можно вести себя в постели[467]. И за этими требованиями к индивиду, большими или малыми, будут скрываться обширные имплицитные представления руководства учреждения о том, каким должен быть индивид, чтобы он соответствовал этим требованиям.

Посмотрев на любое общественное учреждение, мы обнаружим противодействие первому моменту: его члены будут тем или иным образом отказываться принимать официальное представление о том, что они должны давать и получать от организации, а также стоящие за этим представления о себе и мире, с которыми они должны соглашаться. Там, где ждут энтузиазма, будет апатия, где ждут лояльности — безучастие, где ждут присутствия — абсентеизм, где ждут здоровья — то или иное недомогание, где нужно действовать — разные формы бездействия. Мы обнаружим множество непримечательных мелких историй, каждая из которых по-своему являет собой пример борьбы за свободу. Всюду, где появляются миры, возникает и подпольная жизнь.

II