Тотальные институты

В Центральной больнице было несколько таких миров, куда могли сбежать постояльцы[471]. Одним из них был, например, спорт. Некоторые пациенты, игравшие в бейсбол и теннис, были настолько увлечены своим видом спорта и ежедневным отслеживанием своих результатов, что как минимум в летние месяцы это становилось главным предметом их интереса. В случае бейсбола это также усиливалось тем, что внутри больницы пациенты с правом выхода на территорию могли следить за национальным чемпионатом столь же легко, как и многие люди снаружи. Некоторые молодые пациенты, которые никогда не упускали возможности сходить на танцы в своем отделении или в досуговом центре, могли жить предвкушением шанса познакомиться или снова увидеться с кем-то «интересным» — во многом точно так же, как студенты колледжей способны терпеть учебу, предвосхищая новые «свидания» во внеучебное время. «Мораторий на браки» в Центральной больнице, успешно освобождавший пациента от супружеских обязанностей по отношению к не-пациенту, усиливал эту отвлекающую практику. Для небольшого числа пациентов чрезвычайно эффективной отвлекающей активностью были театральные постановки два раза в год: пробы, репетиции, пошив костюмов, создание декораций, работа над сценами, написание и переписывание текста, исполнение — все это столь же успешно создавало отдельный мир для участников, как и снаружи. Еще одним увлечением некоторых пациентов — и причиной беспокойства больничных священников — была усердная набожность. Для некоторого числа пациентов таким увлечением были азартные игры[472].

В Центральной больнице высоко ценились портативные средства отвлечения: пациенты носили при себе детективы в бумажной обложке[473], карты и даже паззлы. Эти средства позволяли не только забыть о палате и больнице, но и, если нужно было подождать какое-либо официальное лицо в течение часа, или начала приема пищи, или открытия досугового центра, можно было избежать выводов на свой счет, связанных с таким подчиненным положением, тут же достав оборудование для создания своего мира.

Индивидуальные средства создания миров были самыми причудливыми. Один депрессивный суицидальный алкоголик, явно хорошо игравший в бридж, с презрением отказывался играть почти со всеми пациентами и всюду носил с собой набор для игры в бридж в одиночку, время от времени выписывая себе новый набор. Имея запас любимых леденцов и карманное радио, он мог в любой момент отстраниться от больничного мира, окружив себя со всех сторон тем, что доставляло удовольствие его органам чувств.

Рассмотрение отвлекающих занятий позволяет еще раз вернуться к вопросу о чрезмерной преданности учреждению. Например, был один пациент, который несколько лет работал в больничной прачечной. Он исполнял функции неофициального старшего рабочего и, в отличие от почти всех других работников-пациентов, предавался своей работе с умением, рвением и серьезностью, хорошо заметными окружающим. Отвечавший за прачечную санитар сказал о нем: «Вон тот особенно много мне помогает. Он работает усерднее, чем все остальные вместе взятые. Без него я бы не справился». В обмен на это усердие санитар почти каждый день приносил этому пациенту из дома что-нибудь поесть. И все же в таком способе приспособления было нечто гротескное, так как его глубокое погружение в мир работы было явно не совсем искренним; в конце концов, он был пациентом, а не старшим рабочим, и ему часто прямо напоминали об этом в нерабочее время.

Как показывают некоторые из приведенных иллюстраций, отвлекающие занятия, очевидно, не обязательно являются нелегитимными; мы ставим их в один ряд с другими практиками вторичного приспособления из-за той функции, которую они выполняют для постояльца. Предельным случаем здесь является, вероятно, индивидуальная психотерапия в государственных психиатрических больницах; данная привилегия настолько редко встречается в этих институтах[474] и соответствующая форма контакта со штатным психиатром настолько уникальна для статусной структуры больницы, что во время психотерапии постоялец может в какой-то степени забыть, где он находится. Действительно получая то, что институт формально предлагает, пациент может успешно укрыться от того, что учреждение предлагает в действительности. Отсюда вытекает общий вывод. Вероятно, любая активность, которую учреждение предписывает или разрешает своим членам, представляет потенциальную угрозу для организации, поскольку не существует деятельности, в которую индивид не мог бы уйти с головой.