Тотем

В детстве Юра каждое лето ездил к дядьке в деревню. Ему нравилось залезать в самую глухомань и там, в первозданной тишине, в зеленой сумрачной чаще ежевичника, черноклена, колючей крушины, укрытых сверху ветвистым пологом вековых дубов, испытывать непонятный страх и очарование перед лесной таинственностью. Но то, что он видел, выезжая каждый раз на рыбалку, было сверх всяких его детских представлений о лесе. Это было то, что называли тайгой – бесконечное, удивительное море леса. Словно исполинская зыбь застывшего океана, уходили ярус за ярусом цепи сопок к востоку и западу от реки Мангу. Тайга густо ощетинила их конусы частоколом елей и пихт, затянула долины мягкими курчавыми куделями разнолесья, темнела во всех распадках и падях, мрачной стеной подступала к берегам Мангу. Каждый раз, выезжая на рыбалку, Юра, пораженный и оробевший, всматривался в таежную даль, пытаясь проникнуть в ее суровую тайну.

К середине дня они добрались до выбранного места. Тут была совершенная глушь. Причалили к берегу. На его краю лежала в траве коряга, распростершая длинные корни, как щупальца спрута. К ней и привязали катер. Разложив палатку и подготовив снасти, они приступили к рыбалке. Первому повезло Юре. Он вытащил из воды окуня. Второму повезло Александру. Его удочка вытянула щучку. Потом снова везение было на стороне Юры. Витя начал подозревать, что у него место для рыбалки какое-то неудачное. Через час он все же поймал и кого – взрослого сазана! За это следовало выпить. Выпив еще водки, рыбаки решили еще немного порыбачить, а потом приступить к зажарке сазана на углях. Четыре часа рыбалки принесли не плохой улов. Юра, будучи уже достаточно пьяным, вызволился пройтись по предлесью и собрать сухих веток для костра. Тем временем его друзья разделывали улов и готовились к приготовлению разной закуски.

Войдя в тенистый лес, Юра сразу же смог собрать целую охапку сухих веток.

– Столько хватит, – решил он и, обернувшись, опешил. Он ушел в лес на пару шагов и только минуту назад слышал смех и разговор друзей. Теперь он стоял и не узнавал мест позади себя. Вокруг не было слышно ничего, кроме щебета птиц, монотонного пения кукушки и стуков дятлов в глуши.

– Эй! – крикнул он. – Санек! Витяня!

Никакого ответа.

– Прикалываются что ли! – он поплелся по направлению назад, будучи уверенным, что берег должен быть в любом случае там. – Не могла же тайга просто проглотить меня, отрезав от всего мира!

– Санек! Витяня! – крикнул он еще громче. Тишина. – Я вас обоих за приколы разматаю! Витяня! Эй! – крикнул он снова. – Вафел ты плешивый! Я тебе печень вырву!

Алкоголь мгновенно выветрился, вытесненный ужасом. Идя назад, он лишь уходил в еще большую глушь. Бросив охапку веток, Юра стал кричать еще громче. Никакого ответа. Пошарив по карманам, он убедился, что телефона с ним нет. Он оставил его в бардачке катера, чтобы не утопить по пьяни, как было в прошлую поездку. Новый телефон дорогой, намного дороже прежнего.

Юра притих, испуганно всматривался в лесные дебри. Лиственные деревья выселись вместе с черной и белой березой.

– Чертовщина! Меня что, леший водит? А где охапка? Надо вернуться хотя бы на то место, где я ее бросил.

Он стал искать то место, где бросил стог веток. Но и этого места уже не нашел.

– В двух шагах же бросил! Точно, мистика!

Юра бежал, спотыкаясь о ветки, падая, но не чувствуя ни ушибов, ни царапин. Вокруг сплошной частокол деревьев. Ничего невозможно узнать. Он не мог поверить, что так бывает: пару шагов в тайгу зашел и стал отрезан от мира. Уж сколько раз заходил и дальше и гораздо пьянее, но такого не происходило. И тут его осенило: надо залезть на дерево и найти реку. Река большая и ее нетрудно будет увидеть с высоты. Залазил он на лиственницу вполне легко. Силы в руках было много и надежды на скорый выход из тайги тоже было еще предостаточно.

– Что за чертовщина? Где река? Где я?

Вокруг со всех сторон виднелась только гряда сопок, вдали сливаясь с хаосом гор. А там, далеко-далеко, поднимались к небу хребты с темно-зеленым покрывалом тайги на гребнях. Тайга не кончалась, и нигде не было видно реки.

Продолжая пробираться по бурелому, Юра проклинал себя, что вообще поехал на эту рыбалку и тем более за то, что пошел за ветками. Остановившись отдышаться, он оглядел местность. Прямо перед ним лежала обширная марь – болотистая впадина, усеянная высокими кочками с жесткими пучками осоки. Все было вокруг сурово и дико – поистине нетронутая таежная глухомань.

Причитая и матерясь, он не заметил, как обогнул болотистую марь и вступил в дремучий лес. Вверху смыкались мощные кроны осин, елей, пихт, кедров и лиственниц, как-то странно уживающихся здесь бок о бок, – это был первый ярус, который можно было рассмотреть только запрокинув голову; пониже был второй ярус из более мелких, но более густых зарослей – белой и черной березы, ольхи, ильма, клена и, наконец, внизу, оплетая завалы из старых могучих колодин, густо поднялись кустарники. Увидев лесной родник среди мхов, он опустился на колени и стал рукой черпать его ледяную воду.