Тоуд-триумфатор

Тоуд слышал гул народного ликования, но принял его за крики полицейских, пришедших арестовать его, и забился в дальний уголок катера, чтобы урвать еще несколько минут свободы. Зато Рэт мгновенно оценил ситуацию и остался ею весьма недоволен. Более того, он воочию наблюдал, как возрастало восхищение юного Графа Тоудом.

Рэт спустился вниз обрадовать Тоуда.

— Так, значит, меня не арестуют? — воскликнул Тоуд. — Не бросят в тюрьму?

— Нет, Тоуд, похоже, тебе ничто не угрожает.

Тоуд встал, выглянул в иллюминатор и увидел ликующих слуг Тоуд-Холла с Прендергастом во главе.

— О, ну разве я не умен? — тут же принялся он хвастаться. — Разве все, что я делаю, не блестяще?

Рэт отчасти был рад за Тоуда, но помрачнел от этого неуместного взрыва самовосхваления и его дурманящего влияния на молодого Графа. Брок, со своей стороны, был несколько смущен, потому что не так представлял себе возвращение домой, да и Тоуд-Холл показался ему совсем не таким, каким он его помнил.

Но, как бы там ни было, Тоуд вернулся домой и тем самым опять подтвердил, что Судьба за него и, следовательно, против всего справедливого, разумного, доброго и хорошего. Однако, прежде чем ступить на собственную землю, поддерживаемый под локоть неоценимым Прендергастом, он чуть помедлил и спросил:

— Что это?

— Сэр?

— Этот плакат. Там ведь еще кое-что написано, кроме «Добро пожаловать домой» и «Слава герою»?

— Похоже на то, сэр, — согласился Прендергаст.

— Там еще написано «Будущему мужу», — хмуро сказал Тоуд.

Какая зловещая тень омрачила его душу? Что заставило его взглянуть на свой особняк и террасу? Там он увидел странное сооружение из цветов и шелка, невольно напомнившее ему паутину экзотического паука.

— Разве я женюсь? — удивленно спросил Тоуд.

— Смотрите, ваша избранница ждет вас, — сказал Прендергаст, указав на террасу.

Цветы! Теперь Тоуд разглядел, что это цветы, в основном розы. И расположены они в форме отвратительно алого сердца, в центре которого покачивается женская фигура, помахивая рукой.

— Что это? — похолодел Тоуд.

— Мадам сочла уместным составить к вашему возвращению эту романтическую композицию, — пояснил Прендергаст, — сердцем которой является она сама.

— О, конечно, нам следует отдать ей должное, — сказал неблагодарный и непостоянный Тоуд, — но, право же, Прендергаст, обручение — это одно, а женитьба — совсем другое! Нам следует подождать еще несколько месяцев, а то и лет…

Тут Прендергаст буквально втолкнул своего заупрямившегося хозяина на террасу, и не успел Тоуд и слова вымолвить, как его крепко обхватили пухлые ручки Мадам, волна ароматов ее духов и пудры, роз и орхидей ударила ему в нос, и он был немедленно покрыт сотнями поцелуев.

Тоуд барахтался, пытаясь вырваться, и судорожно хватал ртом воздух, думая: «Стоило проделывать такой долгий путь, пытаясь сохранить свободу, чтобы у тебя ее грубо отняли, едва ты вернулся домой!»

Прощение всех провинностей и прибытие Тоуда в Тоуд-Холл уже само по себе было достаточным поводом для веселья на Берегу Реки. А уж возвращение Крота и Внука Барсука явилось заключительным штрихом, завершившим картину всеобщего счастья.

Радостную весть принес Выдра. Его наблюдатели увидели Крота и Внука еще в пути. Они прибыли в тот же вечер, неторопливо причалив на ялике Брока, умело управляемом Внуком. Все увидели, как похудел и осунулся Крот. Даже для того, чтобы сойти на берег, ему потребовалась помощь, с которой тут же подоспел Рэт.

— Ну вот, — сказал Крот, радостно обводя взглядом всех собравшихся. — Вот я и дома, на родном берегу.

— А это кто же?.. — грубовато спросил Барсук, глядя на юного барсука, который так умело управлялся с яликом.

— Это твой внук, Барсук, — ответил Крот, — и тебе с ним очень повезло, ты скоро в этом убедишься.

Перед Барсуком стоял юноша почти такой же крупный, как и он сам, но в нем были еще грация и простодушие той, которую Барсук любил когда-то всем сердцем. Любой дед был бы счастлив увидеть во внуке повторение таких прекрасных черт. Наверное, никогда в жизни Барсук не был так тронут, как при этой встрече, он робел и стеснялся не меньше Внука.

— Послушай, — сказал он, глядя то на сына, то на внука со слезами на глазах, — ты… ты так похож на ту, которую мы с твоим отцом очень-очень любили. Я… Да…

И если объятие Деда и Внука вышло несколько неловким и неуклюжим, то не стало от этого менее теплым, а присутствующие сделали вид, что не заметили, как Барсук отвернулся на секунду, чтобы смахнуть слезы и собраться с духом.

— Славный парнишка, а, Крот? — спросил Барсук слегка охрипшим голосом, когда пришел в себя, и в этих словах слышалась неподдельная гордость. И может быть, именно после этих слов пришел конец размолвке между Барсуком и его сыном.

— Очень славный, Барсук! — подтвердил Крот с чувством, потому что успел хорошо узнать Внука и полюбить его всем сердцем.

— Ну что ж… — замялся Барсук, не зная, что сказать, — ну что ж…