Tough Cookie (СИ)

— Сядь, — зло выговаривает У и показывает взглядом на место рядом. — Это мой клуб и ты из него без моего разрешения не выйдешь. Будь хорошим мальчиком и просто сядь, — уже спокойно добавляет он.

Чихо смотрит внимательно, границы дозволенного стираются парализующей мозги злостью, и взгляд его меняется оттенками от наглого раздевающего до опаляющего в угли с одного касания. Чонгук красивый, и Чихо вдруг понимает, что ему это нравится. Нравится, как он выглядит сейчас, и больше чем просто нравится, как он выглядит, когда умоляюще на грани протеста стонет под ним. Это возвращает во вчерашний вечер, а его неповиновение — отбрасывает на несколько лет назад, в тот день, когда отец уходит к этому мальчишке, и он ничего не может сделать — отец даже не слушает его просьб — а потому причинить Чонгуку боль сейчас, кажется действительно стоящей идеей.

Чонгук с надеждой в глазах смотрит на парня рядом с У, и не может заставить себя двинуться с места.

— Я не понял, вы знакомы? — в недоумении спрашивает Минхек.

— О да, притом очень близко знакомы, — ухмыляется Чихо. — Это одна из лучших шлюх Кена, а еще и мой братец Чон Чонгук.

Минхек протягивает руку к нетронутому бокалу с виски и залпом его опустошает. Мальчишка кажется ему прозрачным, Мин всматривается внимательнее и возникает внезапное желание встать между ними и загородить Чонгука собой. Потому что Минхек отчетливо улавливает в Чихо то самое состояние, когда он готов сделать что-либо безрассудное и настолько же глупое, что последствий потом не оберешься. Чихо как бермудский треугольник, стоит спустить стоп-кран и его замкнет, черная дыра его детских обид и собственной безбашенности затянет в себя всех без лишних вопросов — выбраться из нее будет невозможно, она сломает и перетрет, перекроит внутренности и выплюнет оплетенные болью и кровью ошметки.

Минхек почти решается сдвинуться с места и предотвратить все, что может произойти, но его опережает какой-то незнакомый взлохмаченный рыжий пацан.

— Что случилось? Сказали наверху драка и я… — к Чону подбегает Чимин и, увидев, кто сидит за столиком, замолкает.

— Привет, — мило улыбается ему Чихо, но глаза остаются такими же черными и непроницаемыми, без намека на улыбку.

— Мы уже уходим, — Чимин меняется в лице, высокомерно приподнимает брови, готовый защищаться самому и защищать побледневшего в конец Чонгука, хватает его за руку и пытается оттащить с линии огня.

— Раз уж и ты пришел, составьте мне с другом компанию, — ухмыляется У, смотря на этих двоих. — За ценой не постою, — Чихо встает с диванчика и, подойдя вплотную к Чонгуку, пристально смотрит ему в глаза. — Тебе же понравилось? И уже наверное похуй брат ты мне или нет. Я тебя уже трахнул и хочу еще. Так что поехали с нами, — шипит У в губы Чону.

Чонгук перескакивает взглядом с губ Чихо на глаза, и автоматически тянет руку к ладони Чимина, ему кажется, что все его трещины резко расходятся по швам, и один он сочащуюся из разрывов боль не удержит. Глаза у Чихо черные, в них слишком много угрозы, зрачок затапливает почти всю радужку, и Чонгук пугается еще больше, когда улавливает на самом дне желание и собственное шальное совсем отражение. Он забывает, что вокруг есть хоть что-то кроме них двоих, Чихо продолжает пожирать его глазами, и Чонгук почти чувствует пальцы У на своих бедрах и его сухие губы на своем лице и своих губах. Это опьяняет.

— Мы сегодня не работаем, — говорит Чимин и пытается оттащить Чонгука от Чихо. Момент разрывается осколками наваждения, но У проводит языком по нижней губе и, выставив правую руку вперед, держась за край выступающей балконной балки, преграждает путь к Чонгуку.

— Чихо, оставь их, поехали в другой клуб, — Минхек надевает пиджак, сжимая У плечо, так, чтобы легкая боль хоть сколько-нибудь отрезвила.

— Сделаешь исключение своему брату, а? — тянет Чихо, пропускает мимо и предостерегающий тон Мина и его руку, только еще ближе приближая лицо к Чонгуку, будто специально провоцируя, себя — на действия, его — на ответ. — Поработаешь сегодня ради меня?

— Нет. — Чонгук, как завороженный смотрит в глаза напротив, и шепчет, не способный извлечь из себя что-то осмысленное. Хочется сбежать. И поцеловать. И Чонгук почти готов сдаться во власть Чихо. — Дай уйти. Пожалуйста, — уже умоляет он.

— Ты можешь уйти сегодня, но я приду завтра. Не будешь работать и завтра, я приду послезавтра. — Чихо говорит медленно и пальцем проводит от груди Чонгука до пряжки ремня. — Я буду приходить каждый день, пока снова не сниму тебя. Ты проститутка, а у меня есть деньги. Так что я не понимаю, чего ты ломаешься. Не отказывай брату, — ухмыляется У.

Слова отрезвляют, мираж развеивается так же быстро, как наступает. Чонгук жмурит глаза, под веками начинают жечь непрошенные совсем слезы, и под сердцем начинает тлеть только-только проявляющееся под обломками тепло.

— У меня нет брата, — говорит Чонгук, и вскидывает голову, не пряча своих эмоций, окатывает волной концентрированной боли и отталкивает Чихо от себя.