Товар для Слона

А вчера Алька привел её знакомиться (тут я про себя сказала: «Ого!»). Так эта красотка целый вечер ни о чем другом не говорила, кроме как о смерти мэра. И о том, что буквально за полчаса до аварии видела его живым и здоровым. Самое большое событие за всю прожитую жизнь.

Да, бедная моя мама! Она всех Алькиных подружек априори на дух не переносит. А тех, кто все-таки отваживается переступить порог нашего дома, проверяет на музыкальную культуру. А заодно на эрудицию вообще. Я уже и не помню, кто этот экзамен достойно выдерживал…

Но в данной ситуации воспоминания и иронические комментарии отступили на задний план — меня страшно заинтриговали слова «за полчаса до аварии» и очень захотелось лично пообщаться с этой самой Анжелой. Уж я-то знаю, что такое «полчаса», когда говорит женщина. Это может значить тридцать минут, два часа и тридцать минут, а то и пару суток…

Конечно, своих мыслей я маме пересказывать не стала. Я громогласно посочувствовала, я за компанию поохала, повозмущалась и только потом велела сей минут подать мне такого-сякого Олега к телефону. Однако вместо того, чтобы читать ему нотацию, как того хотела наша родительница, я с живейшим интересом расспросила братца о его новой пассии и между делом получила словесный портрет и особые приметы. Вот и чудненько, теперь смогу сама узнать, ни к кому не обращаясь.

— Алька, от тебя привет передать можно?

— Конечно. И скажи, что билеты на концерт я взял.

На том и распрощались, оба очень довольные. Я — тем, чтополучила пароль, братец — что обошлось без занудного полоскания мозгов.

Димка со вчерашнего дня ходил как в воду опущенный. Мне так хотелось его порадовать — но я боялась сглазить, а потому сухо и без всяких комментариев проинформировала:

— Дима, я уезжаю на час-полтора по семейным делам. Вернусь — расскажу.

Вэ-А кивнул. Вчерашние новости его просто оглушили, не могу даже понять, почему. Я-то всегда знала, что из себя представляет Слон. Когда все его вранье вылезло наружу, я, конечно, не радовалась — нам это разоблачение жизнь никак не облегчит. Но и разочарования не испытывала. Ничего хорошего я от Дубова не ожидала. А вот на Димку злилась. Поверил, как дурак, этому мерзавцу! Теперь сидит, посыпает голову пеплом. Переживает крушение своих дедуктивных построений! Ладно, может, научится немного разбираться в людях. Пора уже, большой мальчик…

Докипала я в тридцать седьмом автобусе, который по коммерческим ценам, но без пересадок и лишних остановок вез меня прямо к «Орбите». И только когда вышла на нашей остановке, сообразила, что можно было ведь на метро доехать до новой станции…

Да, гастроном стал ещё лучше. И богаче. А наверху-то и вовсе «Rowenta» и прочий «Philips». Где бы только денег взять, чтобы все это купить? И тут же вспомнила Димкин рассказ вчера за завтраком. Действительно, психология нищего…

Анжелу по Алькиному описанию я узнала сразу. Действительно брюнетка, действительно натуральная. Высокая, с маленькой родинкой над левым глазом.

Я подошла деловым шагом. Ослепительно-профессионально улыбнулась.

— Здравствуйте, Анжела! Я старшая сестра Олега. Вам от него привет.

— Ой, вы, наверное, Асенька?! Здрасьте! Ой, извините, Ася Георгиевна…

«Асенька»? Оказывается, братец ко мне прилично относится. Или это читательница «Муму» от себя, из вежливости, такую формулировку придумала? И тут же смущение разыграла?

Да нет, вряд ли, у неё же все на лице написано. Димке бы понравилось, он любит, когда лицо живое, современных девчонок ни в грош не ставит, все свою любимую цитату твердит: «как эта глупая луна на этом глупом небосклоне»… Нет, правда, внешне девочка приятная. И что только мама в ней некультурного нашла? Молоденькая, миленькая. Глазки улыбаются… А «Муму»… Ничего, молодая, успеет ещё и «Трех мушкетеров» прочитать.

Я решила, что буду к ней хорошо относиться. Что бы мама ни говорила. На неё ни одна девчонка не угодит, как же, охотницы за сыночком, бесценным сокровищем…

— Анжела, а что у вас вкусненького найти можно?

На лице рядом с хорошим отношением возникла профессиональная гордость.

— Десертные вина у нас прекрасные! Не какие-нибудь виноматериалы, настоящие. Может, чуточку дорогие… Зато качество! Вот «Черный доктор», вот «Мадера».

— Я такой и не видела раньше!

— Пятилетней выдержки. Очень мягкая.

У этой «мягкой» медалей было побольше, чем у нашего некогда любимого генерального секретаря. Да и цена показалась мне менее кусачей, чем остальные.

— Беру!

Тут Анжела перешла на полушепот.

— А у Насти во фруктовом отделе есть отличные персики… Без пуха. «Нектарины» называются. Очень вкусные. И к вину хорошо подходят.

Я повернулась — но вместо фруктового отдела увидела аптечный киоск.

— Настю вижу — но, по-моему, это не совсем фруктовый отдел…

— Ой, так вы ж не туда смотрите! — засмеялась Анжела. — Фрукты левее! А это не Настя, это Света. Она новенькая. Раньше другая девочка работала, Рита. Но та после гибели мэра уволилась…

— Почему?

Анжела всплеснула руками:

— Так это же она ему нитроглицерин продала! Ну, а как убился он, решила, что подсунула ему что-то не то…

— Чушь какая-то!