Товар из зоны отчуждения

Я установил все имеющиеся у меня заготовки под растяжку на лестнице, одну сделал хитро – с ручным приводом из длинной лески. Сделав так, я пополз назад, англичанин лежал на позиции, подложив под цевье какую-то старую мебель.

– Хочу попасть в прицел, – сообщил он.

– Неплохая идея… – одобрил я.

БТР был виден метрах в двухстах через пыль и рваную кромку бетона. Потом метеор ударил в бронетранспортер, и от него ничего не осталось – только горелые обломки…

В следующее мгновение я заметил, как пространство перед зданием буквально вскипело от разрывов. Это были не НУРСы, а тридцатимиллиметровая пушка. Со стороны реки на нас заходил «Ка-52».

Наши…

Ракета была на месте, я неловко повернулся, достал ее и выпалил вперед. Вертолет прогрохотал над нами, почти касаясь брюхом домов, и уже куда-то на город. Там тоже загремели разрывы…

Наши, б…

Потом появились вертушки, две. Шли низко, над рекой. Одна ушла в круг, вторая рванула на посадочную…

Прогрохотал еще один «Ка-52», работая тридцатимиллиметровой пушкой…

Укры, если кто-то что-то и не понял до сих пор, прятались по домам, уходя от являющейся целями бронетехники и стараясь прикинуться ветошью. Все понимали, что против группы ударных вертолетов они ничего не сумеют сделать…

Шедшая на посадку вертушка была необычной. Короткая, кургузая, широкая, в морском камуфляже из пятен черного, серого и синего цветов. Два несущих винта и нет хвостового, блоки НУРС на пилонах. «Ка-32» последней модификации, такие сейчас начали производить для тяжелых десантных кораблей. Мы на таких летали в порядке ознакомления – у них две двери вместо одной и дальность больше в полтора раза. И их намного сложнее сбить – хвостового-то винта нету…

– Ваши? – спросил англичанин.

– Да, за нами. Ты с нами? Решай!

Англичанин покачал головой:

– Выберусь сам.

– Как знаешь. Сейчас вертушки все улицы зачистят, как уйдут – ты выходи. Пока укры будут шукаться, найдешь транспорт и уйдешь. Удачи.

– И тебе…

Англичанин хлопнул меня по плечу, повернулся и выбежал из комнаты. Я проводил его взглядом…

Камовская вертушка совершила посадку. Десантировавшаяся из нее штурмовая группа была одета в совершенно необычную форму: черная, но не как у пехов, а с капюшонами. Они грамотно заняли позиции, у одного из них я видел крупнокалиберную снайперскую винтовку. Стрелять по ним не стреляли: налет «Черных акул» явно продемонстрировал, кто в доме хозяин.

Надо идти…

Я начал спускаться по лестнице и на втором столкнулся с украинскими солдатами…

Не знаю, как мы не выстрелили друг в друга. Чудом просто. Но увидели друг друга мы одновременно, прицелились. Но не выстрелили. Они, видимо, в штурмовой группе были, поднимались наверх, услышали вертолеты и решили не идти дальше, держа под контролем лестницу. Сейчас они целились в меня, а я – в них.

Только у меня был один автомат. А у них – несколько и даже легкий пулемет.

И, думаю, они понимали, что если на улице услышат стрельбу, то жить им останется ровно до того момента, пока спецназовцы не начнут зачистку здания.

– Понимаете по-русски? – негромко спросил я.

Украинцы молчали. Я видел их глаза и понимал, что если они и начнут стрелять, то от безысходности и страха.

– Так, – сказал один из них, – розумию.

– Я не хочу убивать. Я хочу просто уйти.

Молчат.

– Я выйду к вертолету. И ничего не скажу про вас. Мой напарник в соседнем здании. Мы уйдем, и вы сможете выйти. И уйти. Остаться в живых.

Снова молчат.

– Хватит убивать, хлопцы. Когда-то надо прекратить.

Молчание. Потом один из них опустил автомат, за ним и второй.

– Иди…

Я тоже опустил автомат и начал спускаться, ожидая выстрела в спину. Но его не последовало.

Наверное, Спец поступил бы по-другому. И любой из разведвзвода, ставшего моим, тоже. Но я не они. Это у них фашисты убили родных, разгромили дома, лишили их навсегда той жизни, какой они жили.

А я просто солдат.

На выходе из здания я поднял автомат в вытянутой руке и вдруг ощутил, какой он тяжелый. Я никогда не думал, что автомат такой тяжелый.

– Свои! Я выхожу! – заорал я и пошел на свет божий…

– На колени упал! – последовала команда. – На колени, стреляем!

Я сделал еще несколько шагов.

– На колени, б…, точно завалю щас!

Делать нечего – я опустился на колени.

Один из стрелков приблизился. Над нами пронесся еще один вертолет…

– Ты один?

– Напарник в соседнем здании. Операция «Дозор», я – Дозорный один, есть Дозорный два. Он ранен.

– Так, поднялся. Магазин отсоедини и руками ствол не лапай. Во избежание.

Я выполнил команду.

– Где, говоришь, напарник твой?

– Вон там, – я показал на здание спортивного комплекса, – он ранен, осторожнее.

– Понял… Дима, тройка вперед, спортивный комплекс правее от меня. Там предположительно друг. Взять под контроль, доложить. Остальным внимание по кругу. – Спецназовец достал пачку. – Будешь?

– Не курю.

– Ясно. Я тоже не курю. А я тебя узнал, браток.

– Когда?

– Ты с нами летел, бортом с Кубинки. В Зернограде разгружались, помнишь?

Я вспомнил, какие-то подозрительные люди в черном, целая группа.

– Вспомнил. А форма откуда?