Товарищ Анна (сборник)

Приступ

Это было где-то в смутных просторах нашей безграничной родины. Я продвигалась по ней автостопом из пункта А в пункт Б. Продвигалась не одна, с напарником, задумчивым худощавым мальчиком, предложенным мне в качестве попутчика добросердечными хозяевами квартиры, где была моя последняя остановка. Нам было по пути. Мы ехали медленно, лето выдалось жарким, асфальт плавился и проминался под гружеными фурами, радиаторы закипали. Как загнанных лошадей, мы оставили в один день две закипевшие машины, бросив их на произвол их собственной дорожной судьбы: дело было в поволжских степях, никакой воды близко от трассы, надо было ждать, пока остынет, а мы очень спешили – что еще было делать? Мы оставляли их и ехали дальше, но дорога не прощает эгоизма: в конце концов подбирать нас перестали совсем.

Чтобы стать мобильней, мы разделились. Отошли друг от друга и стали голосовать порознь. Почти сразу меня подобрал МАЗ, который ехал в пригород пункта Б. Я подумала, что мы правильно разделились: в МАЗ все равно вдвоем не берут. Только через два дня я узнала, что приятеля подобрал джип с кондиционером, мы влезли бы в него и вдвоем, и с рюкзаками, он доехал с ветерком и уже к ночи был на месте, ждал меня сутки на условленной вписке.

А я неторопливо поехала с разговорчивым мазистом.

Его звали Владик. Он был не только разговорчив, но и любвеобилен. Через час езды он сообщил мне, что хочет со мной покувыркаться . Я немало удивилась и даже не поверила, что он не шутит. Я была к тому моменту уже пять дней на трассе и месяц как в вольном путешествии по стране. Не скажу, чтоб от меня воняло, но костром прокоптиться успела порядочно. На дорогу я всегда одевалась так, что сразу и не поймешь, кто голосует – парень или девица. А главное, в мытарствах я сама всегда забывала, какого я пола и вообще что такое женская привлекательность. Лето – это дороги, походы, горы, солнце, дикость, одиночество и автостоп. Я – бесполое лохматое чудище под рюкзаком с себя ростом. Секса – ноль. Мой драйвер заставил меня пять минут истерически хохотать.

Но он был серьезен, и мне пришлось включить все свое красноречие, чтобы убедить его, что он ошибся во мне как в объекте сладострастия. Мысль о том, чтобы попробовать покинуть машину, меня не посетила: коней на переправе, как известно, стараются не менять. А мой драйвер оказался упрямым тяжеловозом. Упорно он доказывал, что я не прогадаю.

– У меня парень есть, – пыталась я найти человечески ясные аргументы.

– Кто? Тот хлыщ, что перед тобой стоял? Да какой он парень, он же ничего не может! Ты не знаешь настоящей любви, деточка. Тебе настоящий мужик нужен.

– У меня принцип – в дороге нельзя.

– Да я что, дурной сам, чтобы в дороге! Вот вечером свернем куда-нибудь и покувыркаемся.

У него было огромное брюхо, хотя сам он был далеко не стар. Я смотрела на него все с большим изумлением: он был очень настойчив.

– Плечовки перевелись хорошие, – сетовал он. – На всей трассе от Нижнего ни одной не встретишь нормальной. Или девчонки-школьницы, или, наоборот, старухи ходят, лет под полтинник. Куда нормальные делись, а? Замуж повыскакивали, что ли? А я что, извращенец на этих вестись?

Я смотрела на себя украдкой в боковое зеркало. Оттуда выглядывала веснушчатая и курносая, почти мультяшная физиономия с безумными глазами. Волосы грязные и спутанные, лохматые. От силы физиономия тянула на двадцать, хотя я была старше. Что он во мне нашел? Отворачиваясь от зеркала, я вздыхала.

– Я тебе что, не нравлюсь? – спрашивал Владик, не поворачиваясь ко мне.

– Нравишься. По-человечески.

– И что же тогда? Поваляемся.

– Нет. Именно потому, что нравишься, не поваляемся.

– Не понял.

– Не хочу тебе жизнь портить.

– В смысле?

– В прямом. Я ведьма, со мной спать очень опасно, – брякнула я.

Теперь хохотал он, как будто его черти под мышками щекотали. Чуть на встречку не выехал, руль не держал. Я сидела с тоскливой и серьезной миной.

– Деточка, заливать-то не надо! Не первый день за баранкой.

– Я тоже не первый, дедушка.

– Чем докажешь?

– А чем хочешь?

– Ну что ты умеешь, ведьма?

– Так, ерунду всякую, по мелочи: лечу кое-что, простуды, семейные расстройства… разное… нетрудное. – Я замялась. Думала, так сойдет. И конечно же, о том, что угнетало меня всю жизнь, что приносило кошмары, головную боль и делало характер дурным и психованным, – о странном своем, жестоком даре я не упомянула совсем.

– А сглазить можешь? – спросил он.

– Не будешь приставать – не сглажу.

– Нет, я не верю. Херня какая-то. Ну покажи что-нибудь.

– Что тебе показать?

– Ну не стриптиз же! Покажи, что умеешь.