Товарищ "Чума"#4

— Что бы со мной не случилось, я клянусь, что вернусь к тебе, моя любовь!

Того, что произошло следом за моими словами, ни я, ни Глафира, не могли и предположить — моя поднятая рука неожиданно полыхнула ярким изумрудным свечением, видимым даже в обычном, а не магическом «спектре». Глаша ойкнула, а мои глаза натурально так вылезли на лоб.

— Что за ерунда такая? — хрипло произнес я, рассматривая «потухшую» руку. Никаких неприятных и болезненных ощущений я за собой не замечал.

— Она сработала… — изумленно прошептала Глафира Митрофановна. — Клятва твоя — магической стала…

— Это как так вышло? — обеспокоенно уточнил я. — Я ведь ничего для этого не предпринимал…

— Мать говорила, что в исключительных случаях сами Владыки Первородного Хаоса могут «заверить» клятву ведьмы…

— А это еще кто такие? — Моему удивлению не было предела. — Тоже какие-то демоны? Ну, типа князей ада?

— О, нет, — усмехнулась Глаша, — они не имеют к аду никакого отношения. И к Богу тоже. Это некая «третья сила», функции которой весьма туманны. Мать так говорила, — пояснила она.

— Интересно, а откуда она это взяла? Я не встречал подобной информации ни в веде, ни в лете. А чином я уже перерос твою мать.

— Не знаю, — пожала обнаженными плечами Глаша, — у неё были свои секреты, которыми она не собиралась делиться ни с кем. А Владыки Хаоса, с её слов, существовали до сотворения мира, и будут существовать после его разрушения. И то, что с тобой сейчас произошло — на самом деле большая редкость.

— Ну, вот, а ты боялась! — с оптимизмом произнес я. — Если уж какие-то там могучие владыки хаоса поверили мои словам — значит, я точно вернусь!

Глафира Митрофановна пристально посмотрела мне в глаза, а после с чувством произнесла:

— Ну, ты всё равно себя береги — не расслабляйся!

— Ага, на владык хаоса надейся, а сам не плошай! — перефразировал я известную пословицу.

— Вот именно! — произнесла она, положив мне голову на грудь. — До сих пор не могу поверить своему счастью… Что ты со мной…

— Как? — притворно воскликнул я, поглаживая еще по шикарным тёмным волосам с иссиня-черным отливом. — До сих пор не можешь поверить?

— Угу! — Уткнулась она мне лбом в подбородок.

— Ну что ж… Придётся тебе это доказать еще разок… Чтобы ты уже точно не сомневалась…

Когда кровь в висках перестала стучать бешенным молотобойцем, а дыхание выровнялось, мы с Глафирой нашли в себе силы, чтобы одеться и вернуться в дом. Акулины нигде не было, похоже, обиделась девчонка после моей «голой вечеринки» и убежала подальше. Наверное, в лес.

Это, с одной стороны, было нам на руку — не известно, что бы она устроила, если бы застукала нас с Глафирой за этим самым… Ну, вы понимаете. А за то, что с ней может что-нибудь случиться в лесу, я абсолютно не переживал — леший не даст. Приглядит, если что. Ведь в его вотчине ничего без его ведома не делается. Да и братишка Лихорук отсутствовал. Тоже, небось, приглядывает за девчушкой.

Я мысленно «скользнул» по нашей с ним магической связи, спрашивая, где он. Злыдень отозвался мгновенно, перебросив мне в голову «картинку» идущей по лесу Акулины с полным лукошком больших белых грибов. Вот она оказывается, как нервишки решила подлечить. Молодец! Чего зря скандалы на ровном месте устраивать. Вернётся, извинюсь еще разок. И Лихорук не подкачал — понял, где он сейчас полезнее всего будет.

Я, сообщив Глаше, что с Акулиной всё в порядке, отправился в свой угол. Нужно было собрать кое-какие вещички перед дальней дорогой. И заготовить набор необходимых печатей. Ввиду того, что каналы у меня теперь никудышние, и вывод магической энергии через них дело не быстрое, я решил заранее воспроизвести сложные заклинания на каком-нибудь носителе. А затем постепенно напитать их силой, учитывая пропускную способность собственных меридианов.

Самое простое — нарисовать печати на бумаге. Однако у такого способа был один существенный недостаток — бумага плохо удерживала силу. Методом проб и ошибок (ни в веде, ни в лете об этом, почему-то, не упоминалось) удалось выяснить, что заряженные печати полностью теряли эффективность через пять-семь дней, и сам носитель приходил в полную негодность. Бумага буквально рассыпалась прахом, как будто ей лет под тыщу, не меньше.

Но мне надолго и не надо, хватит и нескольких дней, пока я найду достойного кандидата для копирования. Для начала я собирался посетить лагерь партизан и уточнить у них информацию, где на данный момент дислоцируются подразделения противника.

Тарасовке новое нашествие врага теперь не грозило, поскольку и сама деревня, и железнодорожный узел, и дороги — всё перестало существовать. Леший постарался на совесть. И, если не знать, что здесь когда-то проживали люди, ни за что не догадаешься.

И оставлял я своих ненаглядных красавиц (теперь же я относился к Акулине, как к собственной сестре, либо дочери. Да и по возрасту, учитывая мои реальные годы, она мне в дочки годилась) со спокойным сердцем — есть кому за ними приглядеть-помочь. Уж кто-кто, а лесной владыка их в обиду не даст! Да и с голоду помереть тоже — лес, он ведь настоящий кормилец.