Товарищ фюрер

«Ни хрена себе. Этот танк должен появиться только летом 1942 года, после того как немцам наши Т-34 хорошо понавтыкали. Я его против „Матильды“ планировал использовать, вот только английские танки сейчас в остаточном числе, пополнения им вряд ли будет… Если только в Канаде производить не начнут… Хотя там вроде „Валентайн“ делали, а тот хоть и полегче, но тоже внушительно забронирован. Лобешник в 60 мм – серьезная преграда для „окурка“, зато вот эта пушка ее проломит!»

Андрей обошел танк, покачал головою, похлопал по броне хозяйским жестом, привычно пнул ботинком по катку.

От бронированной машины несло силой, он это сразу почувствовал. И, предчувствуя недоброе, посмотрел на Гудериана. Фельдмаршал тут же махнул рукою в сторону двух танков, оставшихся еще без осмотра.

– Мой фюрер, а вон там стоят самые новейшие образцы нашего танка, они пока абсолютно «сырые», но тем не менее боевые возможности данных машин значительно превосходят даже перевооруженные новой пушкой «четверки». И хотя база одна и машины похожи, но получились совершенно отличными по боевой эффективности.

– Пойдемте, посмотрим эти ваши «вундерпанцер». Надеюсь, они стоят комплиментов. Как вы думаете, Шпеер?

– Даже больше, мой фюрер!

Квебек

Многоопытный Черчилль давно знал, что жизнь любого политика – это бесконечное хождение по шкуре гигантской зебры – по черным и белым полоскам. Еще немногие знают, что шкура у зебры заканчивается под хвостом, в общем, понятно чем…

Так и те полгода, что сэр Уинстон был у власти, напомнили ему о тягостной ходьбе вдоль черной полосы. Таких ударов судьбы он не испытывал никогда в своей бурной жизни. Но все рано или поздно кончается!

Можно скатиться далеко вниз по крутому склону политического Олимпа, но если ты уцелел и оказался у подножия и есть силы – то можно начинать обратное восхождение на вершину.

Уинстон Черчилль недаром являлся потомком предприимчивых и неунывающих герцогов Мальборо – сейчас он был полон решимости продолжать борьбу за свою жизнь, за будущее империи. Вот только противник оказался намного сильнее и изворотливее, чем он ожидал, но тем больше славы достанется победителю.

Жаль только, что лавров ему достанется немного, триумф будет праздновать Америка, но и Британии перепадет от ее щедрот обязательно. Главное – показать бывшей заокеанской колонии, что империи всегда воюют до последнего солдата. Желательно чужого, ну или в худшем случае не совсем своего.

Начало октября стало приносить первые и долгожданные радости – канадский премьер-министр Кинг в конце концов согласился отправить в Египет две пехотные дивизии немедленно, а еще одну в начале следующего года, а также развернуть в стране на полную мощь производство танков «Валентайн» и другой военной техники, львиная доля которой уйдет в ту же далекую Африку.

Черчилль удовлетворился тем, что уломал строптивца, хотя переговоры были трудными, но теперь транспорты, пусть и через два океана, направятся в Суэц. Далековато, но что делать – Гибралтарский пролив намного бы уменьшил расстояние, но он блокирован французским флотом. Потом корабли ждет еще один прорыв мимо итальянских островов, на которые приземлились первые германские «штукас».

Такой риск Черчилль уже считал совершенно недопустимым, убедившись, какую угрозу кораблям Его Величества несут пикирующие бомбардировщики.

На генерала Арчибальда Уэйвелла премьер-министр Британской империи не зря положился – его штаб в Каире был полон решимости бороться до конца, там даже открыто говорили, с чисто английским юмором, что теперь Британская империя обязательно победит любых врагов, ибо у нее не осталось союзников.

И немедленно доказали – 30 тысяч английских солдат наголову разгромили впятеро большего противника, захватив 50 тысяч пленных, начав стремительное продвижение в глубь пустыни, к важнейшей крепости и порту Тобрук.

И в душе сразу вспыхнула надежда – если удастся на плечах бегущих в панике итальянцев пройти всю Ливию до конца и скинуть врага в море, то эффект от такой победы будет велик. А соответственно, вырастут и ставки и полностью изменится политический пасьянс.

А потому стоит играть!

Черчилль взбодрился и раскурил сигару, укутываясь клубами табачного дыма. Затем с пафосом произнес, надеясь, что его слова о славной победе войдут в анналы истории:

– Никогда столь многие не терпели поражения и теряли многих пленных от столь немногих!

Потсдам

Танк очень походил на перевооруженную «четверку» только на первый взгляд, однако это была совершенно иная машина, Андрей понял сразу, как только подошел к ней вплотную.

Сам корпус имел мало отличий от прототипа, но они были весьма существенные – толстый «лобешник» получил некоторый наклон, что увеличивало стойкость брони к попаданиям снарядов, хотя до легендарной «тридцатьчетверки» ему здесь было далеко.