Товарищ генерал

По окончании училища он прошел все ступени своей военной специальности. Ум у него был критический, характер добродушноворчливый. Ларин любил острое словцо. За дело принимался не спеша, казалось — даже флегматично, но если принимал решение, то уже можно было не сомневаться, что оно будет выполнено.

Выслушав Харитонова, Ларин рассудительно заговорил:

— Теоретически, конечно, наша пушка-гаубица должна быть разбита… Но если ее прикрыть огнем дивизионных пушек и сделать поправку на неточность попадания немецких пушек, которые по ней будут стрелять с закрытых позиций… Попытаюсь!

Спустя некоторое время снова позвонил Карапетян.

— Ну что там, товарищ генерал? — упавшим Толосом проговорил он. — Бойцы ждут сигнала к атаке. Я их обнадежил. Можно надеяться?

— Можно! — сказал Харитонов. — Здание накроют, а потом и ты крой!

— За мной дело не станет! — радостно произнес комдив.

— Ну, желаю успеха! — ободрил Харитонов, — Если возьмешь Коротояк, то, кроме награды, — к которой ты будешь представлен, мы присвоим тебе вторую фамилию. Будешь Карапетян-Коротоякский!

Командиром полка, в котором находились 152-миллиметровые пушки-гаубицы, был Усов. Он только недавно пржлял полк. В душе он противился распоряжению Ларина.

— Жаль, товарищ полковник, разобьем гаубицу! Расчет отбежит, а ей смерть! — пробовал он возразить и снова рассказал о том, как был в Москве и как там в нескольких словах маршал артиллерии объяснил ему стоимость каждой такой пушки. — Сколько труда, а главное-души вложено в нее советскими людьми в тылу!..

Но авторитет Ларина был достаточно высок у артиллеристов, и, так как он сам выехал на огневую позицию, все пререкания на эту тему прекратились.

Гаубицу ночью подтянули к реке и под прикрытием дивизионных пушек открыли огонь. В землянке Харитонова зазуммерил телефон. Карапетян радостно сообщил, что снаряд пробил стену здания.

Уже рассветало, когда снова зазуммерил телефон, Опять говорил Карапетян:

— Отчего нет продолжения? У немцев переполох. Но если не будет продолжения, они очухаются, и все дело застопорится!

— Товарищ Сурин! — обратился Харитонов к начальнику разведки, который в это время вошел к нему в землянку. — Прошу лично отправиться к большой гаубице и настоять, чтобы она снова открыла огонь.

Начальник разведки, подполковник, белорус, высокого роста, со светло-синими глазами, с продолговатым мужественным лицом, был из тех людей, с которыми у Харитонова контакт устанавливался с первого взгляда, с первого немногословного разговора.

Должность начальника разведки как нельзя лучше подходила этому нешумному человеку, речь которого была чуть-чуть приглушена, быть может потому, что слух был чрезвычайно развит.

Харитонов не ошибся, поручив Сурину найти гаубицу, ибо найти ее было нелегко. Сурин нашел ее по ряду тех догадок, которые, как по цепочке, привели его почти на самый берег Дона. Широкий гусеничный, след тягача, тащившего гаубицу, обрывался возле капонира, наспех отрытого в густых зарослях лозняка. Сурин удивился, что возле гаубицы никого не было. "Где же' расчет?" — недоумевал он. Но едва он начал приближаться к орудию, как из кустов, справа и слеза, послышались окрики:

— Стой! Кто идет?

Сурин остановился.

— Мне надо командующего артиллерией…

— А вы кто будете?

— Я — Сурин.

Опять послышалась, передаваемая по цепочке, негромкая короткая речь.

— Проходьте! — милостиво произнес голос из-под обвитой листвой каски.

Сурин, слегка пригнувшись и с трудом раздвигая сросшиеся ветви ивняка, добрался до лощины, в которой сидел Ларин.

— Положение хуже губернаторского, — деланно ворчливым тоном заговорил командующий артиллерией. — Теперь застряли до вечера. Иначе не увезти гаубицу!.. Главное, ты понимаешь, пользы никакой… Здание пробили, а бойцы не поднялись!

Сурин сорвал кленовый лист и, покусывая черенок, сел рядом.

— Надо повторить концерт! Карапетян обрывает телефон. Хвалит и проклинает вас одновременно! — неторопливо проговорил он.

— Ну, я не знаю, как назвать Карапетяна после этого! — все тем же деланно ворчливым тоном продолжал Ларин. — Если он сразу не поднял свою пехоту, то у меня нет уверенности, что он поднимет ее. А нас-то уже противник обязательно засечет… Усова ко мне! — кивнул он ординарцу.

Подошел Усов.

— Надо повторить концерт! — негромко сказал командующий артиллерией.

— Пойду одним глазом погляжу в стереотрубу… как там себя ведет противник! — вздохнул Сурин.

Он направился к гаубице и, не отрывая глаз от стереотрубы, следил за тем, что происходило в Коротояке. Когда снова загромыхали пушки, здание накрылось густым черным облаком. Казавшийся пустым, город вдруг ожил. Из траншей, отрытых по крутому склону противоположного берега, высыпали бойцы.

Вдруг страшный грохот раздался над головой Сурина. Мощная волна воздуха подняла его и ударила о сучья вырванных с корнем деревьев.