Товарищ Кощей

Командир прибыл через три дня. Молча выслушал доклад Гусева, задумчиво покивал и сказал, что с ролью заместителя тот справился очень даже неплохо. Правда, разрабатывать "инициативного" вряд ли имеет смысл, поскольку он скорее просто дурак и карьерист, чем замаскировавшийся враг. Однако иной дурак на руководящем посту может оказаться поопаснее врага, поскольку враг поневоле будет осторожничать, а идиот-карьерист... В общем, пусть разрабатывают. Хуже не будет.

Что же касается договорённости с начальником штаба, то этот хитрец просто воспользовался неопытностью Гусева, поскольку и так обязан был предоставить все имеющиеся у него сведения об обстановке. С другой стороны, если вспомнить, из-за кого у наших разведчиков возникли сложности в преодолении линии фронта...

В общем, если князь не возражает...

Князь не возражал. Он уже дважды провёл группы через фронт (сначала фронтовой разведки, той, о которой сразу договорились, а день назад, после "слёзной мольбы", и армейской) и каждый раз брал с собой кого-нибудь из безымянных (после учебного лагеря Сергею было как-то неловко называть ребят новичками, вот и... ). "Выгуливал". А заодно "активно продвигал в массы идеи бережного отношения к окружающему миру вообще и к лесу особенно". При этом брать с собой Гусева отказался наотрез: невместно, видите ли. Мол, вот приедет Командир -- тогда да, а пока...

Ещё князю удалось выяснить судьбу одной из потерявшихся групп. Второй. И даже место на карте показал, где она погибла -- почти у самой линии фронта. То ли назад шли, то ли какой объект интересный обнаружили. Леший их помнил, потому как зашли с уважением и времени немного минуло -- ещё бы день, и забыл. Хорошо, Кощей, попрощавшись с фронтовыми разведчиками, решил немного задержаться, посчитав, что если он никого не убьёт и не напугает, данное Командиру обещание не нарушит.

Иван Петрович, на которого князь при этом посмотрел, согласно кивнул: не нарушил.

Однако нужно было решить, что делать с диверсионными группами. Их осталось всего четыре, а до следующего выпуска Школы ещё месяц. Да и будет в нём, в следующем выпуске, всего двадцать четыре курсанта. То есть восемь групп, если никого инструктором не оставят. Итого -- дюжина...

Всё равно мало. А если учесть, что три человека и взрывчатки много не утащат, то что получается? Один раз дорогу или мост заминировали -- и всё, возвращаться? А на всякие там склады, батареи, мастерские и тому подобное, что, смотреть и облизываться?..

Нет, понятно, что вернувшаяся группа доложит обо всём, что она увидела и услышала, но она ж ещё вернуться должна!..

Связь бы оперативную, да где ж её взять?.. И вообще, в лагере изучали столько всякого, а как попали на фронт, так и... сели. Где, спрашивается, всякие хитрые мины? Где самострелы? Где, задери их Белобог с Чернобогом ("Ой!"), радиостанции?..

Под вечер, когда они втроём -- Командир и Кощей с Сергеем -- сидели на ещё довоенной скамейке вроде тех, что были в Минске, и пили чай, Гусев спросил князя про связь, и напарник застыл, не донеся кружку до рта.

Просидел он так минуты три, причём совершенно неподвижно, так что Командир с Гусевым начали уже встревоженно переглядываться, не зная, что делать. Однако ещё через полминуты Кощей пробормотал себе под нос:

- Соколов посыльных у вас нету.

И хотя это было не вопросом, а, что называется, мыслью вслух, Сергей на всякий случай подтвердил:

- Нету, - потом подумал и пояснил: - То есть просто соколы есть, говорят, а вот таких, чтобы письма носили -- таких нету.

- И голубей нету, - на всякий случай добавил внимательно слушающий Колычев.

От князя повеяло неудовольствием и брезгливостью и он проскрипел:

- Дурная птица. Глупая.

Ни Командир, ни Гусев возражать не стали, хотя голубей в Стране Советов любили. Во всяком случае на её европейской части. Чуть ли не в каждом втором дворе голубятни стояли. И почтовых тоже разводили. Но вот здесь и сейчас, что называется, под рукой их не было.

Кощей снова над чем-то задумался, но теперь ненадолго, после чего вздохнул:

- Не выйдет.

- Что не выйдет? - встрепенулся Сергей.

- Яблочко наливное на блюдечке серебряном не подойдёт, - пояснил князь.

- Да уж, - хмыкнул Колычев, представив, что ему скажут на предложение выдавать диверсионным группам серебряные тарелки.

На следующий день, не успели Командир с Гусевым после завтрака дойти до штаба группы, прямо перед ними нарисовался, иначе не скажешь, начальник разведки фронта*. Которому, как понял Сергей, о прибытии начальника особой группы доложили ещё вчера и который к утру уже весь извёлся. Во всяком случае нездоровый цвет лица и ярко выраженная нервозность явно были следствием дурно проведённой ночи.

*Данный персонаж не имеет никакого отношения к реальному начальнику разведки Калининского фронта.