Товарищ Кощей

Когда стало ясно, что наследница Бабы-Яги с ними не пойдёт, Кощей, стремительно подшагнув, взял её за левую руку, подержал немного и надел на средний палец узкое колечко с печаткой. Что там на той печатке и из чего кольцо, Гусев не разглядел -- и темно, и времени уже не было: почти сразу после этого напарник развернулся, бросил: "Уходим!" - и исчез в окружающих поляну кустах. Пришлось Сергею нырять следом. Только и успел, что кивнуть ошарашенной девчонке, прощаясь...

Выйдя из штаба, Гусев остановился на крыльце и огляделся. Напарник обнаружился немного в стороне, на залитой солнечным светом лужайке. Сидя по-турецки прямо на траве, он игрался с каким-то странно поблёскивающим шнурком. Или -- Сергей присмотрелся -- с ниткой бус. Скорее всего. Потому что заставить шнурок так перетекать из ладони в ладонь...

С другой стороны, имея дело с этим, кхм, то-ва-ри-щем, быть в чём-то уверенным заранее, мягко говоря, опрометчиво.

Ещё раз оглядевшись и не увидев никого из оперативников группы (спят, такие-сякие, а ответственный Гусев в это время отчёты пишет!), Сергей на минуту задумался, не последовать ли их примеру, однако представил, как будет ворочаться и пытаться заснуть, когда сна ни в одном глазу, и решительно зашагал к Кощею. В крайнем случае, если вдруг сморит, рядом с ним и подремать можно. А заодно и погреться. На солнышке.

На приближение напарника князь внешне никак не отреагировал. Занят, мол, отдыхаю, ничего не вижу и ничего не слышу. Хмыкнув (да-да! Верю-верю!), Гусев опустился рядом, только не сел, а лёг, прикрыл глаза и подставил лицо солнцу...

Красота!.. В кустах неподалёку птичка поёт, где-то кузнечик стрекочет, костяные, судя по звуку, бусины друг о дружку постукивают, пересыпаясь из одной Кощеевой ладони в другую...

Через пять минут это постукивание-пощёлкивание начало надоедать, однако Сергей, считавший, что выдержка -- одно из важнейших качеств красного командира, решил потерпеть. В конце концов, это ведь он подошёл к напарнику, а не наоборот, значит, и уходить, если что не нравится, ему. А лень...

Ещё через пять минут Гусев на, так сказать, наглядном примере осознал, что одной только решимости (в данном случае -- решимости терпеть) может не хватать. Припомнив упражнение для погружения в себя, показанное Кощеем, он постарался расслабиться и приказать себе не слышать этого надоедливого... этих звуков.

А ещё через пять минут...

- Княже, - Сергей сел, поскольку разговаривать лёжа было не очень удобно, - а что это у тебя?

- Шило, - коротко ответил Кощей, не прекращая своего занятия.

- Шило?! - удивился Гусев. Сильно удивился, поскольку на названный очень полезный инструмент эти странные бусы не походили совершенно.

- Так! - кивнул князь.

Некоторое время Сергей пытался сообразить, как можно проткнуть что-нибудь такими бусами, но в конце концов признался, что не понимает.

Задумчиво посмотрев на него, Кощей явно на показ тяжело вздохнул и объяснил, что шило это -- для жрецов. В то место втыкать, из коего ноги растут. Чтобы им жизнь мёдом не казалась.

Когда же Гусев и после этого ничего не понял, князь предложил ему протянуть палец к лежащим на ладони бусам. Уточнив: "Который не жалко".

Остаться без пальца желания не было, но и показывать нерешительность перед... перед... перед много кем -- тоже. И потом, Кощей со своим древним чувством юмора мог и пошутить... А мог и нет...

В конце концов, когда медлить дальше стало неловко, Серёга всё же решился и протянул к бусам мизинец. Левой руки. Сжав остальные пальцы в кулак. На всякий случай.

Несколько секунд ничего не происходило, и Гусев начал уже подозревать напарника в розыгрыше, однако тут бусы стремительно рванулись к Серёгиной руке и верхняя бусина, распахнув неведомо откуда взявшуюся пасть с четырьмя, как машинально успел посчитать майор, клыками по сантиметру каждый, сомкнула её на злосчастном мизинце.

Нет, если честно, рывок вовсе не был таким уж стремительным и Гусев мог бы отдёрнуть руку. Вот только она ему не подчинилась. Почему-то (не будем указывать пальцем!..). И другая рука не подчинилась. И вообще всё тело... Даже ругнуться по этому поводу, и то не вышло...

Повисев секунды три, притворявшаяся бусами тварюшка разжала челюсти и ссыпалась в подставленную ладонь Кощея, оставив на второй фаланге Серёгиного мизинца четыре маленькие, но глубокие -- до самой кости, судя по ноющей боли -- дырочки. А ещё через секунду и к телу Гусева вернулась способность двигаться. Посмотрев на пострадавший палец, на котором уже появились четыре тёмно-красных капельки, Сергей собрался сунуть его в рот, но тут князь посоветовал:

- Силу туда направь, - а потом явно на всякий случай добавил: - Только немного. Тоненькой струйкой.