Товарищ маркетолох

У длинного пятиэтажного здания четвёртого учебного корпуса толпятся люди различного пола и возраста. Слышен неразборчивый гомон толпы, то и дело звучит смех, а кое-где и комсомольско-молодёжные песни всех лет. Дрон с установленной на нём голокамерой подлетает ко входу, смещается чуть правее и крупным планом показывает мемориальную доску с горящей золотом надписью «В этом здании в 1978-1983 гг. отсыпался на лекциях по электровакуумным и ионным приборам первый маркетолог СССР Иван Шкворин».

– Комсомольский привет, друзья! – машет рукой появившаяся на голо-экране моложавая женщина лет за пятьдесят, на лице которой светится искренняя, хотя и несколько усталая улыбка, – Добрый вечер, Андрей! У нас здесь небольшая заминка, связанная с довольно таки странным фактом обнаружения двух одинаковых капсул вместо одной, которую, как я помню совершенно точно, мы с Ваней закладывали в этом месте сорок лет назад. Сейчас вскроют обе капсулы, и только тогда мы сможем объяснить вам этот удивительный казус!

– Две капсулы? – неподдельно изумляется ведущий, но тут же спохватывается и запоздало приветствует собеседницу, – Здравствуйте, Мария Ерофеевна, и, ради бога, простите меня за мою невежливость, но я и в самом деле немного растерялся, поскольку при подготовке телемарафона мы по понятным причинам тщательно изучили сведения о содержимом всех закладок, дабы избежать непредвиденных, а потому и не желательных для прямого эфира случайностей. Даже если бы вторая капсула у вас была бы заложена как дублирующая, это было бы отражено в протоколе комсомольского собрания. Впрочем, так даже интереснее!

– Да, Андрей! – согласно кивает Мария Шкворина, представлять всем известную личность которой ведущему даже не приходит в голову, – Две абсолютно идентичные капсулы, как два яйца из одного птичьего гнезда. Не знаю, возможно, эту загадку нам мог бы прояснить Ваня, вместе с которым мы тогда осуществляли эту закладку но, как вы все знаете, он…

Женщина быстро отворачивается в сторону, но при этом уголки её жёлто-зелёных глаз в лучах заходящего солнца успевают сверкнуть бриллиантами непрошенных слезинок, и голорежиссёр тактично переключает голокамеры на ведущего в студии Андрея Махова.

– Да, Мария Ерофеевна, – скорбно опускает голову ведущий, – Мы до сих пор не знаем, куда на шестом году вашей совместной жизни исчез Иван Шкворин. Но мы все помним, какой неоценимый вклад ваш муж внёс в дело Великой Реформации, благодаря которому наша страна в короткий срок опередила в своём развитии все капиталистические страны!

Несмотря на то, что никто не объявлял минуту молчания, освещение студии на некоторое время слегка приглушается, а звучащие фоном бравурные комсомольские марши сменяет минорная мелодия. Гости студии, сидящие полукружием амфитеатра вокруг сцены, разом встают и сурово молчат, а чуть погодя, по сигналу машущего руками за кадром помрежа, так же дружно степенно присаживаются, поудобнее устраиваясь в неудобных креслах, красные спинки которых стилизованы под комсомольские значки с дырой в виде Ленина.

Голокамеры вновь показывают серую коробку четвёртого учебного корпуса НГТУ, где наконец-то начинается какое-то осмысленное, хотя и не совсем понятное движение. К Марии Шквориной подбегает один из сотрудников университета, который, склонясь к её уху и неистово жестикулируя, что-то весьма эмоционально той объясняет.

– Андрей! – взволнованно обращается к ведущему товарищ Шкворина, – Вы не поверите, но во второй капсуле обнаружено личное послание моего мужа, то есть, Ивана Шкворина, которое он тайно заложил рядом с первым почти сразу же после своего исчезновения! И, кроме того, по содержащейся в его послании инструкции, рядом с капсулами найдена ещё и герметичная бобина с киноплёнкой, которая, говорят, неплохо сохранилась. По счастью, в нашем корпусе есть научно-образовательный центр цифровых систем и телевидения, а также научно-исследовательская лаборатория обработки изображений. Так что, Андрей, через несколько минут наши ребята перешлют вам уже готовый к демонстрации файл.

– Вот честное комсомольское, уважаемые голозрители и голозрительницы! – прикладывая руку к сердцу, отчаянно клянётся ведущий, – Этого нет в сценарии, а потому не считайте за рояль в кустах наличие столь релевантных лабораторий в техническом университете!53

Режиссёра голомарафона, по всей видимости, тоже напрягает возникшая на пустом месте в высшей мере непонятная ситуация, а потому, прежде чем собрать на своей съёмочной площадке срочное совещание, он не находит ничего лучшего, как перебить творящееся в прямом эфире безобразие первым попавшимся под руку рекламным блоком.

Повинуясь сигналу разрешающей кнопки, второпях нажатой шаловливой ручонкой уже выкатившегося из затемнённой режиссёрской каморки маленького бородатого толстячка с всклокоченной шевелюрой, звучит предназначенная для подобных случаев музыкальная отбивка, одновременно с которой на голо-экране вспыхивает логотип рекламного блока.