Товарищ маркетолох

– За братство! – повторили мы вразнобой, вставая и пряча непривычное нам смущение за гораздо более привычными для всех циничными ухмылками и беззлобными подначками.

– За наше молочное братство! – хихикнул Виталий, намекая на наши предыдущие оргии, за что тут же отхватил не по-братски болезненные тычки от других «молочных братьев».

В чём тут было дело, в ежедневной ли синхронизации полушарий нашего головного мозга или в банально целебно тонизирующем воздействия окружающей нас сибирской тайги, но к себе в номер я шёл практически трезвым, несмотря на изрядный объём выпитого.

Придя к себе, стащил обувь, швырнул на кровать тактическую поясную сумку и планшет, скинул усеянный многочисленными биоэлектронными датчиками комбинезон и, пройдя в ванную комнату, с наслаждением принял обычный, а не контрастный, душ.

Не смотря на ранний час, улёгся в кровать, закинув руки за голову, поскольку засыпать пока ещё не собирался, а вот подумать надо было про много странных вещей. К примеру, про нашего эгрегора, явление, чего уж скромничать, космического масштаба, сравнимое с полётом Юрия Гагарина, компьютерной революцией и расцветом мобильных технологий.

Однако же, если признать значение этого действительно уникального события, то, в таком случае, у достаточно опытного и квалифицированного маркетингового аналитика, коим я, надеюсь, вправе себя считать, неизбежно просто обязан возникнуть совершенно логичный вопрос. Почему я вплоть до сегодняшнего дня об этом ничего не знал? Это я-то, который, несмотря на всю свою вполне понятную занятость молодого амбициозного человека, живо интересуюсь всем, что мало-мальски касается вопросов человеческого сознания?

Столь интереснейшее применение технологии бинауральной синхронизации, защищённой множеством патентов, а потому, помимо всего прочего, имеющей и вполне коммерческий характер, в любом случае должно было бы иметь адекватное отражение не только где-то в малоизвестных специализированных изданиях, но и хотя бы мелькнуть в Сети.

Готовый, можно сказать, продукт, способный перевернуть всю современную философию и прочие человеческие воззрения не только наиболее общего, как философия, но и сугубо утилитарного, как, например, психология или социология, характера, и ту вдруг на тебе!

В противовес данному факту, вспомним, хотя бы, на мой взгляд более чем сомнительные, смахивающие на откровенную дезинформацию не столько потенциального противника, сколько собственного населения, заявления президента о создании некоего супероружия.

Ракета с ядерной энергоустановкой, неограниченной дальностью и, гм, непредсказуемой траекторией, вместо которой нам демонстрируют анимацию студенческого уровня на том основании, что даже истинный внешний облик новой ракеты показывать нельзя.

Боевые лазерные комплексы, больше напоминающие декорацию к очередному эпизоду из «Звёздных войн», причём выполненных не кудесниками Джорджа Лукаса, а где-нибудь под Москвой, престарелыми декораторами киностудии «Мосфильм».

И наконец, если разве что забыть ещё и про взлетающие с первой космической скоростью сверхзвуковые ракеты, то никому не нужный подводный дрон по кличке Батон, Ядрёный Батон. Бонд, Джеймс Бонд. Не нужный, ибо это – оружие возмездия, а не сдерживания.

Батя, правда, всегда переходит на ор, каждый раз, когда в очередную пятницу я из какого-то мальчишеского озорства начинаю его провоцировать этой тематикой после нескольких банок креплённой «Охоты». Вскакивает, по кухне бегает, кричит, что я типа не фига и ни разу ни в теме. Мол, на самом деле, всё это ещё старые разработки, чтобы там президент ни говорил, но именно потому и очень даже возможные. Вот только, всегда добавлял он смущённо, как лазерщик советской школы, он знает, что боевой лазер – это полный бред, и, что предел возможностей современного лазера является ослепление людей или средств оптико-электронного наблюдения. Даже, несмотря на достигнутый уровень их мощности и широкое применение компьютеризированных технологий фокусировки и наведения.

Впрочем, не в том дело, насколько всё это реально или не реально, а в том, что все эти не готовые к массовому применению разработки, распиарены и разрекламированы выше всякой меры, в то время, как даже о мирном применении эгрегоров ничего не известно.

К тому же, крайне напрягает меня и небывалая и явно избыточная ментальная мощь нашего эгрегора, синтезированного всего лишь из четверых, пусть даже молодых и сильных, мужчин, для декларируемых нам целей заведомо наблюдательного и, если можно так выразиться, информационно-посреднического характера.

И, опять же, крайне странный подбор членов нашей группы специального назначения, в которую вошли два, по всей видимости, уже заранее списанных неудачника из непростых военных, а также двое гражданских специалистов, жертвы среди которых, насколько я это правильно понимаю, вообще никто и никогда всерьёз не воспринимает…