Товарищ маркетолох

– Нас четверо-о-о, – воодушевлённо заорал хор в его голове, – Пока ещё мы вместе! И дело есть, и это де-е-ело чести! Девиз наш – все за одного, лишь в этом наш успе-е-ех!20 Стойте, этот фильм впервые покажут по телевидению только к следующим новогодним праздникам! Да нет, Витёк, батя рассказывал, что песни из него чуть ли не два года гоняли в хвост и в гриву по «Утренней почте», пока сценарист судился с песенником. Слушай, пацан, а тебя правда Иваном зовут? Ты Иван Ильич Шкворин, житель деревни Перловка, Кыштовского района Новосибирской области? Какое сегодня число, месяц и год? Короче, нам нужно срочно к товарищу Сталину, дабы слепить промежуточный патрон и перепеть Высоцкого! Хорош прикалываться, Марк! Ты ему ещё Кукурузника предложи замочить!

– Не, ребята-демократы, только чай! – послушно всплыла тут в памяти у Ваньки строчка из песни Высоцкого, – Ладно там голос в голове, всяко-разно бывает. Ладно ещё хор, у какого-нибудь там Пятницкого или Александрова тоже небось после работы хор в голове гудит. Но, ёпэрэсэтэ, чтобы хор грёбанутых дуриков, спорящих сами с собой?!

– Сам ты грёбанный, алкаш несовершеннолетний! – искренне возмутился квартет голосов, похоже, оскорблённый в своих самых лучших чувствах, – за метлой-то следи, переросток колхозный, а то ведь мы тебе можем и вот так сделать!

Ванька, бредущий до сей поры уже вполне уверенно, неожиданно заплёл правую ногу за левую, будто собираясь взлететь нелепо взмахнул руками, и совершенно при этом потеряв равновесие, упал, увлекаемый неумолимой силой инерции нескладного физического тела. Сразу же вслед за этим очень даже эпическим падением в наступившей вечерней тишине раздался сначала приглушенный холщовой сумкой, но от этого не менее страшный, хруст, а спустя несколько томительных секунд, извергающий в сознании потоки идиоматических выражения хор уже из пяти крайне обозлённых мужских голосов.

– Какого хрена, Миха?! – орал а капелла сам на себя хор из четырёх голосов, – Ты, Миха, совсем охренел в своём спецназе, что подсечку вздумал реципиенту проводить? А ничего, дуболом, что его ощущения теперь и наши ощущения, то бишь, кстати, и твои?

– Какого хрена, Орера?! – мысленно им вторил, если можно так выразиться, Ванька пятым голосом, – Бутыль мне, суки, разбили, мать вашу имать раз по двадцать пять, деда в дупу, бабку в зад, а самих через косяк, коромысло затолкать и почаще вынимать, чтоб могли в конец понять, как опять и опять вдругорядь вашу мать21!!!…

Смеркалось, сообразил Ванька, в какой-то момент почувствовав, что уже целую минуту, как он не слышит доставшего его до печёнок хора мужских голосов. Встал, оглянулся, не видел ли кто его грандиозного падения. Отряхнул пыль с брюк и пиджака.

– Мужики, – наконец-то дал знать о себе никуда не девшийся из головы квартет, – Нет, вы это слышали? Вот куда Гайдаю надо было Шурика за фольклором посылать! В общем, я так понимаю, наш человек! Только… Слушай, Ванёк, а что такое орера?

– Хор такой грузинский! – сердито отозвался Ванька, ещё не окончательно отошедший от горечи понесённых потерь, – И вот что, мужики, не знаю, кто вы, откуда, зачем, почему и надолго ли окопались в моей башке, но только зовите меня отныне…

– Хозяином?!! – на редкость в этот раз единодушно радостно завопили все составляющие его внутренний квартет и, от чего-то, не на шутку развеселившиеся в нём голоса.

– Зачем хозяином?! – крайне изумился Ванька, – Сами же знаете, что меня так не зовут…

– Знаем- знаем! – ещё больше развеселился хор внутреннего мужского монастыря, – Тебя не зовут, ты ведь и сам приходишь к своим врагам аки ужас, летящий на крыльях нощи!

– Тьфу ты, приякоренный раздолбай! –сплюнул в сердцах возмущённый Ванька, – С вами, мужики, совершенно невозможно серьёзно говорить! Зовите меня просто Ильич, ясно?

Но сам же, не выдержав, запрокинул голову и от души расхохотался, вспугнув при этом парочку каких-то гуляющих по вечерней деревенской улице соплюшек. Хохотал, долго не успокаиваясь и самозабвенно, пока снова не услышал свою странную шизу.

– Петрович, видишь, у парня самая настоящая истерика! Ну сделай с ним что-нибудь, а то ведь он скоро вынудит деревенских вызвать нам психушку! Да делаю уже, не мешайте! Я ему, в смысле, теперь уже нам баланс между адреналином и эндорфином в крови пытаюсь отрегулировать. Да вот только, мужики, есть у меня тут одна загвоздка. Мне ведь изнутри это впервые приходится делать. У тебя-то, Миха, тоже, наверное, не сразу получилось, как бы правильно выразиться, заставить споткнуться нашего реципиента? Что ты, Петрович, я вовсе не собирался заставлять его спотыкаться, я хотел его просто развернуть домой….

Стараниями ли неведомого Ваньке Петровича либо по причине охватившей его усталости, но изнуряющий гомерический ржач в конце концов иссяк и Ванька смог сначала спокойно перевести дух, а затем и попробовать более-менее объективно взглянуть на сложившуюся с его психическим здоровьем тревожную ситуацию.