Товарищ – Н «Релокант»

– То слышали, что забастовки начались и в Каспии, и в Черном море. Потом в Черном море корабль госпитальный «Портюгаль» затопили немцы с подводной лодки. Сто человек погибло! Главное это плавучий госпиталь был, с красным крестом. По ним не должны были бить… Но, там уж кровь рекой лилась. Немцы и города с дирижаблей бомбили. Один такой говорили, над Англией сбили. Он пять тон бомб вез. Ну, а из хороших новостей тогда помню, писали летом Брусилов, который своим прорывом, пленных взял под четыреста тысяч. Мы уж думали, сейчас война закончится. Только главная война для России не на фронте, а дома начиналась. Начали уставать люди от войны. Вот тогда и начала трещать держава наша. Не без помощи конечно заграничной. Стычки, стачки, листовочки делали свое дело, разжигали пламя. Зазвучали кругом вопросы: «С кем ты», «Да кто ты»? Батя даже начал с дядькой обсуждать, чтобы собраться нам отсюда и перебраться на полуостров в Керчь или в Симферополь. Бросить все конечно тяжело, вот так сразу. Дядька батю успокаивал, говорил: «Чего бояться-то, кому мы нужны? Нас простых рыбаков, да работяг, никто не тронет. Что с нас взять? Нечего». Так вот они, наверное, год и проспорили. Потом уже в семнадцатом, с начала в марте телеграф пришел, и мы узнали, что у нас в стране теперь какое-то временное правительство. Людям-то непонятно было, что значит «временное»? Следом осенью заговорили, что теперь у нас вроде как Республика. Ближе к зиме начались разговоры, что нужен нам в городе «революционный комитет». Матросы начали на берег сходить. Оружие начали завозить. Пошли слухи что будут создавать «Ейский революционный батальон». Вот как отец про батальон услышал, так он и решил все окончательно. Помню, он вечером нас собрал всех в комнате, дядьку тоже за стол посадил и говорит: «Значит так, слышать от вас ничего не хочу. После завтра по утру, ты Миша с матерью и Катюшей сядете на транспортник, который сегодня пришел. Миш ты видел его?» Я первый раз тогда видел отца таким серьезным. Видно было, что ему и самому-то не по себе, от того, что он говорит. Поэтому на его вопрос я только приоткрыл рот, а мать ойкнула. «Я уже договорился, что бы вас взяли. Он идет в Севастополь, но остановиться в Керчи, вот там и сойдете. Как только сойдете, так сразу найдите там гостиный двор. Ты Мишка инструменты свои возьми и на следующий день в порт иди, по поводу работы поспрашивай. Говорят, им там тоже люди нужны. Сегодня вещи соберите. С собой возьмите только теплое и еды на пару дней, а я на лодке остальное заберу». Ну мы опешили, сидим, молчим, глаза по полтиннику. «Дядька вдруг как засмеется: «Вот это», – говорит, – «ты шутить брат!». У бати на лице ни один мускул не дрогнул. Он на него посмотрел так, что дядька сразу смеяться перестал: – «Тебе», – говорит, – «Гриша я указывать не могу, у тебя своя голова и жена, ты сам решай. Да и позицию твою я знаю, сто раз слышал. Только вот, что я тебе последний раз скажу, да спрошу. Против кого они здесь батальон создавать планируют, да оружие сюда тащат, ты думал? Фрицев-то тут и близко невидно. Говорят, землю сделают общей, продовольственные отряды какие-то? А ты видел, чтоб казаки свою землю да скотину, кому- ни будь просто так отдавали? Я не видел! И не слышал! А вот то, что они с шашкой на коне могут, это я слыхал. Так что если хочешь, оставайся. Только здесь по середке, между теми да этими жить не получиться. Они, когда столкнуться и тебя сомнут». Дядька я помню встал, только уже с совсем грустным лицом. Понял, что все решено и батю не переубедить, посмотрел на нас всех, говорит: «Поживем увидим. Вам если помочь что собрать нужно будет, говорите».

Глава 8

– Вот так мы все и оставили в Ейске. Ранним утром прибыли в Керчь. Это было моё первое путешествие. Порт и город с воды мне показались, какими-то сказочными. Белый каменный дворец с колоннадами на холме, как в Греции. Я такого конечно раньше не видел. Гора Митридат с часовней на вершине, к которой вела широкая лестница. Развалины древнего города. Мне тогда казалось, что вот тут, наверное, и жили древнегреческие боги. Вы не бывали там? – спросил отца старик.

– Нет, – улыбнувшись, ответил отец.

– Все! В следующем году, едем смотреть на Митридат! – Вдруг давая сама себе обещание, да так, чтобы все мы были свидетелями, перевернувшись на бок сказала мама.

– Я, за! – согласился я с мамой и посмотрел на отца.

– Хорошо, Митридат так Митридат, – спокойно утвердил наш план отец.

 Он знал, что мама еще сто раз передумает или не сможет. Потом опять захочет. Да и на море мы не как не можем выбраться потому что, мама очень ответственный сотрудник.

Каждый раз, когда мы планировали куда-нибудь выбраться. Она приносила домой с работы кучу бумаг, потом вечерами долго сидела что-то, считая на счетах. А потом у папы заканчивался отпуск, и они опять друг другу обещали, что в следующем году все будет по-другому… И это называется взрослые!?