Товарищ Сталин. Личность без культа

Человеком, с именем которого большинство серьезных исследователей неразрывно связывают эзотерическую составляющую советских «карательных органов», безусловно, является Глеб Бокий. Фигура, и вправду сказать, колоритнейшая. Член РСДРП(б) с 1900 года, Бокий участие в революционном движении принимал самое активнейшее. За что и был удостоен 12 арестов. Сполна хлебнул отсидок, ссылок и всего того, через что полагалось пройти истинному «пламенному революционеру». После октября карьера Бокия была связана исключительно с «органами» – в марте 1918-го он становится заместителем председателя ЧК Петрограда, а после убийства Урицкого занимает его место. В годы Гражданской возглавляет особые отделы нескольких фронтов, а после ее окончания «оседает» в столице, получив высокую должность в центральном аппарате ВЧК, а впоследствии НКВД.

Вот с этого самого момента и начинается, собственно говоря, та часть жизни и деятельности Бокия, которая нас интересует. Впрочем, вру… Первые данные о его связях с махровыми оккультистами появились очень и очень задолго до того, как Глеб Иванович начал занимать высокие посты в ЧК, да и вообще прежде появления такового. Во время одного из судебных процессов, посвященных его революционной деятельности (а было таковых, как мы помним, аж дюжина), залог в 3 тысячи рублей (более чем солидная по тем временам сумма!) за молодого Бокия внес не кто иной, как профессор Павел Мокиевский, известный в России медиум, устраивавший массовые «сеансы просветления», с обучением технике гипноза. По достоверным данным, наш герой принадлежал к лучшим его ученикам. Также непосредственное участие в его судьбе принимали Георгий Гурджиев и Петр Бадмаев – «звезды первой величины» оккультного мира России.

Создание в структуре ОГПУ специального отдела, который с самого начала возглавил Глеб Бокий, было инициативой Феликса Дзержинского, согласованной и одобренной лично Владимиром Лениным. Заниматься, во всяком случае, согласно официальной версии, это подразделение должно было никак не полетами на помеле или гаданием на кофейной гуще, а вещами насквозь прозаическими и, более того, жизненно необходимыми любой спецслужбе. Тем более той, которая ведет внешнюю разведку и деятельность в области контрразведки. То есть – шифрованием и криптографией. По имеющимся данным, успехи в этом деле подчиненными Глеба Ивановича были достигнуты немалые. К примеру, один из сотрудников, талантливейший химик, умудрился решить одну из наиглавнейших проблем разведчиков того времени – уничтожение шифровальной книги. Таковые зачастую представляли собой объемистые тома, и в случае провала попадание их в руки врага означало получение им доступа ко всей тайной переписке резидентуры. У Бокия разработали состав, после обработки которым толстенные фолианты вспыхивали ясным пламенем и превращались в горстку пепла, стоило лишь поднести к ним зажженную папиросу.

Впрочем, одними лишь изысканиями в обозначенных изначально для него областях отдел не ограничивался. Экспериментировали с ядами и психотропными веществами, работали в направлении воздействия на психику человека путем гипноза и различных излучений. Со временем центр тяжести «конторы Бокия», в которой он при желании мог спрятать (и прятал!) вообще черт знает что и кого, очень отчетливо принялись смещаться в мистическо-эзотерические области, а сам он начал превращаться в эдакого красного графа Калиостро – разве что с мандатом, в кожанке и при маузере.

Наверняка в немалой степени этому способствовало появление в окружении Бокия другой предельно интересной личности – Александра Барченко. Этот персонаж по образованию был вообще-то медиком, но самую большую активность в своих изысканиях проявлял опять-таки в тех областях, которые касались различных способов воздействия на мозг человека и управления его поведением. Именно на этой теме он и «въехал» сперва на трибуну Института мозга, а затем и на должность то ли главного консультанта, то ли и вовсе заместителя «по науке» самого Бокия. Предшествовало этому следующее событие: Барченко предпринял научную экспедицию на Кольский полуостров, целью которой было установление причин так называемого «полярного бешенства» или, как называли его местные жители, «меряченья». Речь о серьезном психическом расстройстве, вполне конкретно описанном исследователями Севера, тем же Раулем Амундсеном, к примеру. Находясь в этом состоянии, люди полностью теряли контроль над собой и совершали бессмысленно-агрессивные действия, убивая и калеча собственных товарищей и соратников.