Товарищ Сталин. Личность без культа

Именно он уничтожил на селе машинно-тракторные станции (МТС), что также имело крайне негативные последствия. А потом – обрушился всей яростью «праведного партийца» на подсобные хозяйства советских людей, стремясь «обобществить» все, до последней курицы или кошки. Ну, откуда ж потом было взяться мясу или свежему молоку, если чуть ли не все до последней буренки благодаря лысому извергу пошли под нож? Отсюда – принявшая совершенно нездоровые масштабы и формы мечта советских граждан «о колбасе» – в погоне за которой они свою страну и прохлопали. При Сталине ни о чем подобном и речи не было. Продуктами питания, причем самыми разнообразными, советские магазины в настоящем изобилии были завалены с конца 40-х, начала 50-х годов. Как сейчас помню воспоминания одного из старожилов о том, как рядом с самым обычным гастрономом (да еще и не в центре города) стояла в те годы бочка (!!!) черной икры, которую и брать-то особо никто не хотел. И вовсе не по причине такой уж дороговизны. Надоела… Продавщицы жутко сокрушались: «Засохнет ведь, списывать придется!» А торговая реклама сталинских опять же времен: «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы!» Уговаривали, понимаешь ли, советских граждан, деликатесами лакомиться. Ибо было чем… Да еще и цены на них снижали, что ни год.

Другое преступление Хрущева в области экономики – полнейшее уничтожение любой частной инициативы в ней. Думаете, при «тиране Сталине» все в СССР было сплошь государственным? Да вот как раз нет! При нем в стране существовал достаточно ощутимый «частный сектор» – в виде тех же промысловых артелей и кооперативов. И уничтожил их, все до единого, именно Хрущев. Как знать – если б не он, то, возможно «мастерской мира» был бы сегодня не коммунистический Китай, а живой и здравствующий Советский Союз? Кстати, за разрыв отношений с Китаем, приведший к вражде, выливавшейся порой в кровавые столкновения и затянувшейся на десятилетия, «благодарить» надо тоже Никиту, так его перетак, Сергеевича. Эта тема, несомненно, заслуживает отдельного, очень обстоятельного разговора.

«Русский с китайцем – братья навек» – первая строка из песни, которую в начале 50-х годов в Советском Союзе и КНР знали все без исключения. Была в ней еще одна прекрасная строка: «Сталин и Мао слушают нас!» Стоило ей «выпасть» из музыкального произведения стараниями Никиты Хрущева и его клики, как события приняли оборот, в результате которого в скором времени под запретом в СССР оказалась уже не только вся песня, но и любые попытки упоминать Пекин иначе, как в самом отрицательном контексте. Впрочем, не будем забегать наперед…

Русские с китайцами действительно были братьями. При этом советский народ в данной ситуации изначально играл роль брата старшего – более мудрого, более сильного, готового в трудную минуту прийти на помощь, не считаясь ни с какими опасностями и жертвами. В Поднебесной не просто любили – боготворили воинов Красной армии, сражавшихся на ее стороне буквально с самого начала японско-китайской войны, с 1937 года. А впоследствии разнесших в пух и прах Квантунскую армию японцев, уничтожившую миллионы мирных жителей, разгромивших вековых врагов и изгнавших их с китайской земли. Там испытывали самую искреннюю благодарность к советским инженерам, техникам, ученым, врачам, чьими стараниями Китай, находившийся в 1949 году в еще более ужасном и жалком положении, чем наша страна в 1917-м, выбирался из нищеты и разрухи.

Однако более всего там уважали и почитали Иосифа Виссарионовича Сталина. Фактически вся советская помощь Китаю была связана с его именем. При нем в Поднебесную поставлялись сотни боевых самолетов, орудия, танки и прочее вооружение, строились дороги и заводы, направлялись сотни военных советников. Именно они создали из, мягко говоря, не слишком боеспособных китайских крестьян некое подобие вооруженных сил, способных хоть как-то противостоять гораздо лучше вооруженным, экипированным и обученным японцам. Советские летчики не только обучали пытавшихся освоить истребители и бомбардировщики местных «асов», но и принимали личное участие в боевых действиях. Советские люди помогали китайцам, не жалея сил и рискуя жизнями – потому что таковы были приказ и воля Сталина. Еще большую симпатию к Вождю, конечно же, испытывали китайские коммунисты и их лидер Мао Цзэдун. Для них Иосиф Виссарионович был истинным кумиром и, кстати говоря, остался таковым по сей день. В коммунистическом Пекине прекрасно понимали, что без помощи СССР им гораздо труднее было бы победить в гражданской войне. Не меньшее значение имело и официальное признание Москвой Китайской Народной Республики, о котором Советский Союз заявил буквально на следующий день после создания таковой, первым среди всех государств мира. Это моментально поставило точку в вопросе: «Быть или не быть коммунистическому Китаю?» Оспорить мнение Кремля в 1949 году не хватило бы духу ни у одного мирового лидера.